Фан-Клуб Халдира!

[Holi Day]

Да! Я сегодня пьяный!!! Потому что никто не покупает моих фирменных колец, которые я своими ручками лепил, лепил....конец бизнесу...аааааааааыааыыы



________________________________________________________
СНОВА EBAY. На этот раз куклы:

 

[Holi Day]

Это что за уродец? Кто позволил?!

[Tinvel]

Светлоликий наш, главное не нервничай! Это не ты, это шутка злобных китайских гоблинов!
На тебе лучше на ночь сказочку.
Предупреждение:
1). правоверному канону JRRT не соответствует.
2). писалось давно, с тех пор не редактировалось.
3). это только отрывок, остальное не сохранилось.
4). Я не белочка, если что -стрелять в меня не надо

«Ты такой гордый, холодный, и безупречный! Ты считаешь аданет недостойной тебя, потому что эльдар во всем выше, чище и лучше. Тогда ответь, почему тебя так пугает ее желание знать, видел ли ты снега Хэлкараксэ и гавани Альквалонде и что пережил там ?
Думаешь, она не вправе спрашивать об этом? Или боишься, что она узнает о тебе нечто такое, о чем ты сам предпочитаешь забыть ?.. Ты гневаешься, eldа ? Почему же? .. Боишься, что героический ореол твой померкнет ? Но ведь если эльдар во всем лучше атани, - он останется лучше и свершая недостойное!»
«Атани не вправе судить о том, что касается лишь эльдар!»
«Почему же тогда эльдар вправе судить о делах атани?.. »
«Потому что мы – Первые!».
«Вы лишь пробудились первыми. Это ничего не значит, ведь и вы, и они – дети Единого.»
«Что они могут знать о нас?»
«А вы о них ?»
«Мы – разные !»
«В этом – ты прав, безусловно прав, elda ! … Они не столь умелы, мудры и крепки. Но вы с вашей холодною кровью никогда не сможете чувствовать так, как они. Полюбив, иные из них без колебаний превращают себя в костер, чтобы согреть любимого, и с легкостью расстаются даже с самой жизнью. Способен ли ты на что-либо подобное? .. Что ты почувствовал, когда она, как само собой разумеющееся, приняла твое osanwe, без колебаний и целиком открыв перед тобой свою феа?.. Что молчишь? .. Стыдишься признать, что испытал отвращение и испугался того, что узнал?.. А почему она так поступила, - знаешь?»
«У нее не было выбора. Атани слабы.»
«Нет, elda. Ей просто не пришло в голову от тебя что-то скрывать, ведь она и мысли не допустила, что ты не способен понять и принять все это.»
«Глупость и отсутствие хитрости ! Такова человеческая натура.»
«Нет, eldа, - такова человеческая любовь.»
«Как она могла полюбить меня, совсем не зная?»
«В чутком сердце любовь может зажечь даже краткое соприкосновение феа или ее отсвет в чужих глазах. Тебе незнакомо это, eldа? … Как ты думаешь, почему ей так хочется знать, что было с тобою?»
«Любопытство аданет!.. Жажда удовлетворить свое самолюбие, узнав обо мне то, что дало бы возможность судить или презирать меня, как я осудил ее.»
«Нет, эльда. Всего лишь стремление разделить с тобой твое бремя. Тяжкую ношу легче нести вдвоем. Ведь и лекари эльдар, исцеляя страждущего, забирают себе часть его страданий.»
«Значит, ей нужен повод жалеть меня?!»
«Нет. Просто она чувствует боль твоей души. И заметь – безо всякого osanwe. Лишь потому, что любит.»
«Не верю!..»
«Не верь. Но разве не ее любовь прервала твой путь в чертоги Мандоса? Ответь, сумел ли еще кто-нибудь из adanet вырвать оттуда бесприютную феа elda из проклятых Валаромэ? Разьве не приговорены к вечному ожиданию там души всех, последовавших за феанорингами, кто бы не просил за них ?»
«Никто. Ну и что?.. Ради чего? В надежде уравняться с vanimelde ellenet Лютиэн?»
«Куда уж! Ведь Лютиэн, как ты помнишь, вернула из чертогов Мандоса своего смертного супруга, а не братоубийцу, проклятого Валар… Просто она решила, что ты должен жить, и отдала за это все, что имела.»
«Чтобы удержать меня рядом с собой.»
«Нет, eldа. Только лишь чтобы удержать тебя в этом круге Арды. Не припоминаю, чтобы ты стремился отсюда уйти.»
«Нет, но …»
«Разве ты чувствуешь, что несвободен? Разве она держит тебя? .. Разве не было сказано перед лицом Единого и всех Валар, что ты волен в своем праве уходить или оставаться ?.. А ты говоришь так, словно на тебя наложили оковы…»
«А разве ее любовь и клятва перед лицом Единого– это не оковы ?! Не обязанность для меня ?! Не ответственность за нее?!»
«Ответственность?!… Не сам ли ты только что говорил, что аданет не уровняться с эльдар, - как же ты можешь чувствовать ответственность за ту, что ниже тебя ?»
«Ты издеваешься надо мной! Разве моя честь мною уже утрачена?! .. Как, перед лицом Эру назвав ее женой, призвав в свидетели Валар и разделив с нею чашу, хлеб и ложе, я теперь могу ее оставить ?! ..»
«Что же тебе мешает ?.. Ты сам говоришь, что она – всего лишь человек. Недостойный и грязный, как и все люди. Правда – оплативший своей феа твое возвращение, но это не стоит особой благодарности.»
«Я ненавижу тебя !»
«Правда ?!»
«…Она – не эльдар и я не могу любить ее. Даже из благодарности.»
«Мне кажется, что она на это и не рассчитывала… Хотя признай правды ради, что до osanwe думал иначе. »
«Хочешь доказать мне, что я гораздо хуже, чем о себе думаю ?! »
«Ну что ты! … Просто мне грустно смотреть, как ты мучаешься сам и как терзаешь ее. Если она так тяготит тебя, зачем ты вмешиваешься ее жизнь? Пусть живет, как ей нравится. Освободись и дай свободу ей, ведь это позволено!. Не забывай: она не просила ни твоей любви, ни твоей благодарности»
«Но она – моя жена перед лицом Эру и всех Валар!»
«Лишь на словах, в подтверждение права просить за тебя перед Мандосом. »
«…И она любит меня. Не ты ли постоянно твердишь мне об этом?»
«Ну и что ? .. Ведь ты не любишь ее, так оставь без сожаления !»
«Как я смогу соотнести это со своим представлением о чести ? »
«Так же, как соотнес с ним резню на пирсе Альквалондэ.»
«Ты !…- эльф задохнулся от гнева: «Как ты можешь судить об этом !?.. »
«Значит, ты все-таки был там… А дальше ? .. Что было дальше ? Льды Хэлкараксэ или корабли Феанора?.. Сколько крови братьев твоих на мече твоем, eldа?... Знаю, тебе нечего сказать мне, ибо глубока эта рана и всегда кровоточит... Но ведь теперь ты знаешь, с кем можешь разделить свою боль.»
«Ты снова ?! .. . Разве она сможет понять ?!… И … я не хочу, чтобы какая-то adanet имела повод презирать меня… »
«Как ты сам только что справедливо заметил, она – твоя жена, и она тебя любит, так дай ей возможность помочь тебе еще раз. »
«Зачем?!»
«Хотя бы из благодарности за то, что продолжаешь жить.»
«Хорошо же! Сейчас ты сам убедишься в том, что презрение убивает любую любовь и что не всякую вину способно простить даже любящее сердце !»

Osanwe обрушилось на нее, как лавина, без предупреждения и подготовки, со всей силой отчаяния и презрения к самому себе. Калейдоскопом сменяли друг друга картины жестокой бойни, залитые кровью эльфов пирсы Альквалондэ, окровавленный меч, ставшие алыми белые одежды. Она чувствовала нестерпимую боль, испепеляющую сердце того, чьими глазами смотрела на все это ее душа. Это походило на рассказ взахлеб о наболевшем, переполнившем чашу стыда и горя, и хлынувшем через край. Страшные картины резни сменились еще более ужасными сценами бесконечного перехода сквозь вздыбленные льды. У тех, кто шел, не было сил помочь друг другу. То и дело кто-то с коротким криком проваливался под лед, остальные безучастно брели мимо, а те, кто уже не мог идти, ложились в снег и умирали. Метель свивала им саван и звезды Варды навсегда застывали в широко открытых глазах. Так велика была предъявленная ей мера страдания, боли и ужаса, что она задыхалась, не в силах кричать или плакать. Больше всего ей хотелось перестать видеть и чувствовать это, и словно в ответ на ее желание все внезапно прекратилось. Она обернулась и вздрогнула: «Herven!» Все это время он стоял у нее за спиной. Его глаза были мертвы, лицо ничего не выражало. Какое-то время он в упор разглядывал ее, затем холодно и отстраненно произнес: «Ты узнала все, что хотела? Каково это – понять, что потратила свои силы на того, кто этого не стоил ?… »
Ответа он не услышал. Вместо этого в его сознание вновь хлынули образы из прошлого, которые он только что вызывал, чтобы, показав ей, оттолкнуть этим навсегда. Только теперь, находясь внутри них, он чувствовал как какая-то незримая сила поднимает его из бездны отчаяния. Боль, всякий раз пронзавшая сердце при воспоминании о горьких плодах исхода нолдор, перестала быть нестерпимо острой. На смену ей пришло ласковое тепло, согревшее его сердце и успокоившее измученную душу, и хлынул в нее мощный поток… нет, не жалости, которой он боялся, а сострадания и сочувствия. Происходящее ошеломило его, а неожиданно навалившаяся усталость вынудила опуститься на землю. Сев рядом, она обняла его. Ее прикосновение неожиданно для него принесло покой. Проваливаясь в какое-то странное забытье, он почувствовал, что плачет.
… Проснувшись от того, что стало прохладно, он открыл глаза. Анор уже клонился к закату. Аdanet, тихо напевая, гладила его волосы. Его голова покоилась у нее на коленях. Внезапно он вспомнил, что произошло, и ощутил в груди холодную пустоту. Его глаза встретились с ее глазами и он замер, пораженный. В ее взгляде не было ни отвращения, ни унижающей его жалости, которой он боялся. Только понимание и любовь.
Не находя объяснений, в растерянности он вновь и вновь прислушивался к ее феа и не находил там ничего из того, к чему был готов, совершая osanwe – ни презрения, ни осуждения, ни унижающей жалости.
«Скажи, ведь ты видела … Неужели теперь не сожалеешь ? ..» «Сожалею… О том, что мне не суждено было разделить все это с тобой. О том, что некому было согреть твою феа и принять твою боль, когда это было нужно. О том, что твое сердце так долго и мучительно истекало кровью твоих братьев, а я ничем не могла помочь…»
«А если мне ни тогда, ни теперь не нужно, чтобы кто-то, и в первую очередь – ты, сочувствовал мне и разделял со мной это?! »
«Не сердись. Я не забыла, что все atani нечисты и ничтожны в глазах edel, и что нам никогда не приблизиться к вам. Но только я думаю, что на заплатку для феа eldar даже феа atani вполне сгодится.”
«Не понимаю… Что тебе нужно? .. »
«У тебя не было выбора. Теперь есть.»
«Какой выбор ?!»
«Продолжить поиски смерти или жить дальше.» – она улыбалась ему ясно и безмятежно.
«Жить дальше с тобой?»
«Зачем?.. Разьве eldar и atani подходят друг другу? Я лишь хотела, чтобы у тебя был выбор. Но ты свободен.»
Недоумение промелькнуло в глазах эльфа.
«Значит, прося за меня в чертогах Мандоса, ты лгала о своей любви? И твоя клятва перед Единым тоже была ложью ?»
«Разьве подсилу atani обмануть Единого и Валар?» - она усмехнулась: «Я сказала им правду. Я люблю тебя, elda, и моя любовь сильна. Но она – не оковы. Моя клятва не означала, что я потребую чего-то взамен .»
«… Значит, ты не хочешь, чтобы я оставался с тобой?…»
«Нет. Я слышала, о чем говорится в «Атрабет Финрод ах Андрэт». И я знаю, что эльдар думают о таких союзах».
«Почему же ты согласилась?»
«Я не смогу объяснить так, чтобы ты понял.»
Какое-то время он молчал, обдумывая услышанное, затем спросил: «Ты отказываешься от своей клятвы потому, что узнала и теперь презираешь меня?.. »
«Нет.»
Он нахмурился: «Не понимаю…»
Улыбнувшись в ответ, она легко коснулась пальцами его лба: «Я просто отпускаю тебя, maethor! Ты свободен от своей вынужденной клятвы Важна не она, а то, что нить твоей жизни не прервалась... Следуй ей, vanya elda, и ни о чем не думай. Как симбельмейн, цветущий вечно, живи, meleth nin. Прощай!». С этими словами она поднялась и пошла прочь, оставив его, раздираемого сомнениями и непониманием.

«Ну что, перворожденный? Сумел постичь душу аданет? … Нет ? .. Что ж, тогда просто радуйся – ведь ты свободен !» - раздался над самым ухом саркастичный голос майара.
«От чего?»
«От обязательств перед той, что недостойна тебя. От клятвы перед …»
«Перестань!»
«Что такое? Ты сердишься, elda?! .. Неужели низшее существо пробудило в тебе сочувствие?..»
«Если ты еще раз!.. Я не стану обсуждать с тобой!…»- эльф злился и майа получал удовольствие, дразня его.
«Что?.. Или кого?.. Она ведь всего лишь …»
«Она – моя жена перед лицом Единого и Валар!»
«Мы оба знаем, что это была лишь уловка!»
«Нет, она … Я не смогу оставить ее, пока она меня любит… »
«Но ведь ты не любишь ее ? ...»
«Не знаю…»
«С каких пор тебе стала нужна ее любовь?…»
«Что-то изменилось…»
«А вдруг ты ей не нужен ?.. Ведь она увидела все, что ты …»
«Нет, она ….»
«… приняла тебя тем, кто ты есть, со всем, что с тобой было ?… »
«… и, кажется, смогла сделать мою боль меньше... »
«Тогда почему ты отпустил ее?»
Опустив голову, эльф молча пожал плечами.
«Испугался того, что она смертная? Или того, что так легко, без сопротивления открыла тебе свою fea и приняла твою? »
«Я не понимаю, почему она так слепо доверяет мне. Почему не допускает мысли, что я способен причинить ей боль?»
«А ты на это способен?»
Глаза эльфа потемнели.
«Она оставила меня. По своей воле. Почему?!»
«К чему ты ведешь?»
«Она – herves nin, моя жена! Она не должна была…»
«Не должна была чего ?.. Отказываться от тебя, vanaimelda?»
Эльфу показалось, что майя ехидно хихикнул.
«Понимаю. Ждал, что будет наоборот, дивный эльф?»
«Я…»
«..не готов отпустить ее?... Тогда ступай к ней и подтверди свою клятву! »

 

Ну, и на всякий случай, от нервов - мируворчика

[Holi Day]

Tinvel, мируворчика мне! Я без сознания уже...
______________________________________
Гениально! Tinvel, надо восстанавливать....это же клад!

Как я вовремя!!!

[Tinvel]

А когда было не вовремя?
Насчет восстановить - не знаю, но кое-что новое, вроде бы,выписывается.
Главное, чтобы наш Муз приходил вовремя и почаще

[Holi Day]

А вот и МУЗ пришёл! Вдохновляющий!
( Автор: Arianus. 2003год )



Какая грация...пластика....

[Tinvel]

Сообщение от Holi Day

А вот и МУЗ пришёл! Вдохновляющий!

А выражение лица какое...

[Vellena]

Ох, как давно я тут не была.

Кольца, куклы...Халдир - бизнесмен...прости господи...
____________________________
Tinvel, еще раз, большое спасибо за фанфик! В который раз перечитала в полном восторге!
____________________________
Holi Dayчик, вдохновляющий Муз очень даже ничего...мужественный такой...
А вот еще один...Музом не назову - язык не повернётся...Не знаю, будут ли рождены фан - арты Халдира, страшнее этих...Надеюсь, что нет...
Халдир, прости!

 

[Holi Day]

Оооооо! Халдир-гоблин! Такого я ещё не видела...
А в одёжке-вообще улёт! Халдир Шапокляк!
Страшнее может быть только Халдир -куклочка....



__________________________________________
Опять? Нееееееееееетт!!!

[Tinvel]

О-о-о! Хорошо, что не на ночь глядя посмотрела! Бедный Халдир! Держись!

[Tinvel]

Всем привет!
Начинаю очередную сказку на ночь.

«ESTEL NO OIO»
(Надежда есть всегда)

1. TUIO.
(Весна)

Весна была во всем. Она звенела и торжествовала в радостном птичьем гомоне, в солнечной синеве неба, свежей яркой зелени пробуждающейся листвы. Ее пьянящий мед вливался в сердце, заставляя его биться сильнее и желать несбыточного. Как будто юная магия весны в очередной раз стерла из души бремя прожитых лет, усыпив их рассудительную мудрость и обострив все чувства.
С дозорного флета он хорошо видел, как под своды леса вступила небольшая кавалькада всадников и всадниц. Его глаза привычно отыскали среди них знакомый силуэт. Та, на кого он смотрел, почувствовав его взгляд, подняла голову и ответила стражу теплой, чуть лукавой улыбкой. При этом капюшон дорожного плаща соскользнул с ее головы, открывая взору темные блестящие локоны, выбившиеся из-под серебряного шнура, стягивавшего их в дорожную прическу.
В следующую минуту по обеим сторонам тропы в кронах раздались звонкие приветственные возгласы – стражи-галадрим приветствовали свою aranel.
***
Арвен любила возвращаться в Лориен. Имладрис был прекрасен, но только в Лориене она всегда чувствовала себя по-настоящему дома. Здесь были ее друзья, ее любимые меллорны и бесконечно любимая бабушка, если позволительно было назвать этим теплым домашним словом прекрасную, вечно юную, мудрую и непостижимую, как звездное небо, Владычицу Золотого Леса Галадриэль.
Улышав радостные голоса галадрим, Арвен звонко рассмеялась и крикнула: «A laita, mellin!», зная, что один из стражей особенно рад ее слышать.
***
У них было много общего. Они всегда находили тему для разговора, новое занятие или просто повод подурачиться.
Рядом с нею он забывал о том, что на несколько тысячелетий мудрее и старше, и едва ли не опережал своих младших братьев готовностью бесконечно участвовать во всех ее затеях.
Вспоминая, как был огорчен отзывом с границ и назначением в личную охрану aranel, он всякий раз удивлялся своей глупости. Начав с упорного нежелания быть нянькой, всего лишь через год он уже не мог представить себе, как жил без нее раньше.
Она была любопытна, упряма и своенравна. Ничем не лучше его младших братьев. Ее смелость иногда граничила с безрассудством. Порой она доводила его всем этим до белого каления, но… она была той, кому впервые удалось растопить лед его сердца.
Он учил ее владеть мечом и луком, управляться с конем, и гордился тем, как быстро она стала в этом одной из лучших. Галадриэль позаботилась о том, чтобы научить ее навыкам врачевания и прочим премудростям нисси, а Келеборн - разным другим наукам. Ее живой, гибкий ум легко и быстро впитывал все это.
А еще она была необыкновенно красива. Ее красота не походила на ослепительную, солнечную красоту Леди Света. Это была красота одинокой звезды в ночном небе, лучи которой согревают сердце и дарят надежду на новый день.
Последний рожденный в Арде ребенок эльфийского народа, aranel Арвен воистину была Вечерней Звездой эльфов, символом их надежды.

А он был капитаном пограничной стражи, героем Лориена, опытным бойцом, умелым и мудрым командиром, которого все, включая Владык, уважали за беспримерное мужество и верность долгу.
Выбрав его наставником aranel, Владыки надеялись, что их sador berion o Lorien, кроме навыков верховой езды и умения обращаться с оружием, сумеет научить ее выдержке и самообладанию, воспитать привычку к дисциплине и самоконтролю. Однако их расчет не вполне оправдался. Арвен быстро поняла, какой силой воздействия на строгого наставника обладает жалобный взгляд ее огромных серых глаз, и ловко пользовалась этим, когда чего-то хотела или не хотела. И следует признать, что это обстоятельство существенно затрудняло воспитательный процесс.
Впрочем, Владыки были довольны результатом.
***
Они быстро привязались друг к другу. Это было предсказуемо, учитывая некоторую общность характеров и судеб.
В силу обстоятельств, и он, и она были воспитанниками Галадриэль и Келеборна.
Мать aranel давно и навсегда покинула Средиземье, а отец так скорбел об этом, что долго казался Арвен холодным и недоступным, как зимние звезды. Лишь став старше, она поняла, что слишком напоминала ему утраченную Келебриан.
Стражу повезло меньше. Его отец и мать погибли в Первую эпоху, в Дориате, оставив на его попечении двух младших братьев. Отец приходился дальним родичем Келеборну, поэтому он вместе с братьями и немногими оставшимися в живых эльфами Потаенного королевства, не раздумывая, последовал за Галадриэль и Келеборном в Лориен, где, повзрослев, стал одним из стражей границ Золотого леса.
У Арвен тоже были братья, но они были старше, редко видели ее в доме отца и поэтому относились к ней, как к ребенку, снисходительно, с некоторой долей превосходства, и всегда подтрунивали над ее попытками держаться с ними на равных в таких делах, как охота, скачки или стрельба из лука.
В каком-то смысле он заменил ей их и, подобно тому, как берег и опекал своих братьев, быстро привык беречь и опекать ее, как сестру.
И так было до тех пор, пока на свою беду он не разглядел в ней ту, которой без раздумий отдал бы свое сердце.
Чувствовала ли то же самое Арвен? Он не знал. И никогда не спрашивал, надеясь, что когда-нибудь она сама расскажет об этом.
А для нее он был тем, кто в нужный момент всегда оказывался рядом, заботился, поддерживал, учил и относился к ней серьезно. Ее привязанность к нему была сильной и ровной. Ей не приходило в голову, что эти отношения когда-нибудь изменятся или исчезнут. Она просто любила его, как неотъемлемую и очень важную часть своей жизни, как самого верного и надежного друга.
Кто знает, во что превратилась бы со временем эта детская любовь, если бы неумолимый рок не оборвал ее тонкую нить раньше, чем не подвластные разуму чувства созрели и вырвались наружу.

 

---------- Сообщение добавлено в 23:40 ---------- Предыдущее сообщение было в 23:25 ----------

***
В это утро, увидев Арвен с дозорного талана, он едва не нарушил все мыслимые правила и с трудом сдержался, чтобы не спрыгнуть на тропу перед мордой Асфалота и не поприветствовать aranel лично. Владыки давно освободили его от обязанностей ее наставника. Он вновь был капитаном пограничной стражи. Однако это не мешало им по- прежнему видеться и вместе бродить по лесам Лориена. И мир был прекрасен, потому что в нем была она, его aranel!
***
Не было нужды условливаться о встрече. Он всегда знал, где ее найти. Их faer были слишком похожи. Настолько, что они могли слышать мысли друг друга.
Стремительно поднимаясь на флет, он уже представлял, как она стоит там, любуясь верхушками меллорнов, и как, услышав его шаги, радостно обернется навстречу и подарит ему свою лукавую, милую и такую детскую улыбку. Однако вместо Арвен у резных перил площадки стояла Галадриэль.
«Леди! – он поклонился: Прости, если я нарушил твое уединение. Я…»
«Знаю, mell, ты не хотел. Ожидал встретить здесь ее.»
Опустив глаза, он кивнул.
Радостное возбуждение Стража не укрылось от глаз Владычицы.
«Об этом я и хочу поговорить с тобой. Пойдем.»
Не смея ни о чем спрашивать и теряясь в догадках, он последовал за своей королевой. В полном молчании она привела его в свои сады, к серебряной чаше зеркала, и жестом повелела заглянуть в темную гладь воды. Чувствуя необъяснимую тоску, он подчинился.
***
«Ты все видел, berion. Просто прими это.»
Упрямо вскинув голову, впервые в жизни он решился возразить Владычице Золотого леса.
«Но ты говорила, что иногда оно показывает то, чего можно избежать, если правильно понять смысл увиденного!»
«Нет, mell. Того, что ты увидел, изменить уже нельзя. Они встретились, и отныне судьба Арвен определена. Скоро она навсегда покинет Лориен и вернется в дом отца.»
«Кто он?»
«Дунадан, воспитанник Элронда, потомок Исильдура, будущий король людей. Его имя Арагорн, но эльфы Ривенделла зовут его Эстель. Ты еще увидишь его здесь, но это будет не скоро.»
Ему вдруг стало нечем дышать. Сказанное Галадриэль обожгло его своей неотвратимостью. Золотое весеннее утро померкло. Время остановилось. Каждое последующее слово, произнесенное им или Владычицей, свинцовой тяжестью падало на плечи и причиняло мучительную боль.
«Значит, будет новая война… »
«Да, mellon nin. Время эльфов прошло…Мы уйдем на запад и этот мир останется людям… Арвен станет супругой короля Гондора, проживет с ним смертную жизнь и уйдет навеки. Она сделала свой выбор.»
Он отказывался верить. «Как ты и Владыка Элронд позволили ей совершить такую страшную ошибку?!»
«Кто может противостоять замыслу Валар, berion? И разве не свободны нисси эльдар в своем выборе?... Я вижу, что в твоем сердце, mell, но она никогда не была предназначена для тебя. Смирись. Теперь каждый из вас пойдет своей дорогой, к своей estel.»
«Но ведь грядущие сражения еще впереди… А если он падет и ее надежда угаснет?»
Галадриэль покачала головой: «Надежда будет всегда, mellon nin. У всех. И у тебя.»
Он горько усмехнулся: «Минуту назад моя надежда покинула меня.»
Галадриэль приблизилась, положила легкие руки ему на плечи: «Ты говоришь об amdir, mellon nin, а я говорю тебе об estel. Твой путь еще не закончен, а значит – она все еще c тобой.»
«Ты знаешь, что меня ждет?»
«Нет, berion. Твоя судьба пока темна для меня… Знаю лишь, что, пройдя все испытания, ты останешься собой… Чтобы не случилось, всегда следуй тому, что говорит твое сердце.»
За долгие годы службы он привык хорошо скрывать свои чувства. Лишь что-то мелькнуло в потемневшем взгляде и чуть плотнее сжались губы, когда он кивнул в знак того, что услышал и понял сказанное.
Однако Владычица знала его слишком хорошо и слишком хорошо понимала. Его душа всегда была для нее открытой книгой. Благородный и справедливый, не знающий компромиссов, бесконечно верный долгу перед своими Владыками и Лориеном, лучший из стражей Золотого Леса… Почему именно его не пощадили Валар, вложив в его сердце эту любовь?.. Он всегда был сильным. Он устоит, поймет и справится. Но останется ли тем, кого она видит перед собой сейчас?
***
Ничего не было сказано. Она просто стала другой. Словно внутри нее загорелся теплый ровный огонь. У нее впервые появилась тайна, которой она не хотела c ним делиться. Она была наполнена радостью и светом, как никогда раньше. Как никогда с ним. И все изменилось.
***
Он справился. Просто вычеркнул из жизни все, что не имело отношения к службе и долгу, да взгляд темных серых глаз стал холоднее и жестче.
Бывая в Карас-Галадоне раз или два в год, он проводил дома не более двух-трех дней, улаживал накопившиеся дела и вновь возвращался в гарнизон.
Эта метаморфоза печалила любивших его Владык, но изменить что-либо они были не в силах.
Знала ли Галадриэль, видела ли в своем зеркале, что когда-нибудь настанет день, когда нити судеб aranel и ее верного стража будут вновь сплетены в один узор?

 

[Tinvel]

Продолжение сказки (хотя еще и не вечер)

2. LAER
(Лето)

Утро началось для Аэрин с грозы. Отец обнаружил, что накануне, в его отсутствие, она опять хозяйничала в кузне, и ругался так, что сотрясались стены дома. В сущности, она не сделала ничего плохого, просто в очередной раз нарушила его запрет и попыталась превратить кусок железа в некое подобие ножа.
Ее отец был известным на всю округу кузнецом, мастером, одинаково хорошо ковавшим серпы и мечи, гвозди и обручи для бочек, подковы, дверные ручки, витые оградки и множество других нужных вещей. Если верить бабушке, - сватаясь к матери Аэрин, он выковал и подарил ей розу, которая была «почти как живая». В огненном полумраке кузни, с молотом в руках, он казался ей могучим волшебником, а кузнечное ремесло – самым замечательным делом на свете. Глядя, как из мягкой огненно-золотой массы возникает и обретает форму то, чего только что не было, Аэрин мечтала, что когда-нибудь сама сможет творить такое волшебство. Только вот отец думал иначе и секретам ремесла обучал лишь братьев Аэрин, считая, что уж ей-то в кузне совсем не место.
«Женщина должна вести дом, а не стучать молотом по наковальне! Твоя мать и знать не знала, с какой стороны у кузни дверь, потому что всегда помнила, что она – женщина, а ты?! Ничуть не лучше своих братьев! Но они-то мужчины, им замуж не идти!».
Только вот Аэрин была на редкость упряма, а братья ее любили и были с нею заодно. Когда отца не было дома, они втихаря показывали ей все, чему учил их отец, а она повторяла. И замуж она совершенно не собиралась!
Давясь от смеха, Аэрин слушала, как отец на весь двор ругает ее почем зря. Оба брата, уже получившие свою порцию взбучки, старательно делали вид, что не могут ее найти, хотя прекрасно знали, где она прячется. Еще бы! Укрытие на случай отцовского гнева было общим – широкая балка под стрехой все в той же кузне. Затаившись в своем убежище, Аэрин твердо вознамерилась дождаться, когда буря утихнет. Под горячую руку отец мог и вожжами протянуть.
Это и спасло ее. И еще то, что старший брат успел крикнуть: «Орки!».
Сквозь щель под стрехой она увидела, как во двор ворвались черные, уродливые твари со звериными мордами. Отец и братья попытались сопротивляться, но тут же были убиты. Выбежавшую из дома на крик беременную жену старшего брата постигла та же участь. Со всех сторон раздавался звон оружия, плач, крики, мольбы о пощаде. Аэрин замерла в своем убежище, боясь даже дышать. Ужас накрыл ее тяжелой тошнотворной волной, лишая сил.
Она уже видела такое раньше. Ей было всего пять лет. Мать успела спрятать ее, но сама не уцелела. Орки напали на деревню, когда мужчины были на дальних покосах. Вернувшись, ее отец и братья чудом нашли Аэрин на пепелище. Несколько лет после этого она молчала, как испуганный зверек, прячась от любого зашедшего во двор чужака или внезапно раздавшегося громкого звука. По счастью, ее отец оказался мудрым человеком. Не желая усугублять пережитое дочерью потрясение, он перебрался с детьми из разоренной деревни на новое место и взял в дом Иарет, мать погибшей жены и бабушку Аэрин. Она любила Аэрин и учила ее быть сильной. Ее терпение, мудрость, любовь и забота помогли Аэрин забыть пережитый кошмар, спрятать его в самый дальний уголок памяти, и вернуться к нормальной жизни.
И вот, он вернулся...

Обшарив дом и двор, чудовища забрали все, что смогли найти и сочли для себя пригодным.
Каким-то чудом никто из них, осматривая кузню, не удосужился посмотреть наверх, и у Аэрин появилась слабая надежда на спасение. Однако, когда огонь с подожженного орками дома перекинулся на соломенную крышу кузни и едкий дым повалил внутрь, эта надежда угасла и Аэрин решила, что вот-вот сгорит заживо.
По счастью, орки убрались раньше, чем огонь охватил строение целиком, и Аэрин чудом успела выбраться наружу. Прелая солома крыши горела дымно. Этот едкий, удушливый дым, скрыл ее от чужих глаз.


 

Аэрин

[Holi Day]

Ааааааа,Tinvel, что ты творишь со мной!!! Это...........офигенно!!!!!!!!! Ну и если читать на ночь, то уж точно не уснёшь, без продолжения...У меня картинки перед глазами поплыли...и бабочки полетели!
Никогда не уничтожай свои шедевры! Сохраняй, в каком бы драконьем настроении ты не была, такое умирать не должно
Талантище!
______________________________________________
Ждём продолженья, как Халдирчик варенья! Вон он как доволен...

 

Haldir by Elflover21 (Annalee Burges)

[Tinvel]

Holi, спасибо! Очень рада, что нравится. Если так - продолжаю:

***
Деревня полыхала. Все, кто пытался оказать сопротивление, были с чудовищной жестокостью убиты. Немногих, оставшихся в живых, согнали на край села и сбили в кучу, как скот. Орки хозяйничали в домах, выносили все съестное и мало-мальски ценное, а разоренные дома поджигали.
Наконец, насытившись грабежом и кровью, они покинули деревню, забрав награбленное, людей и скотину, и стало тихо.
Слышно было лишь, как гудит огонь и с треском рушатся догорающие постройки. И по всей деревне, тут и там, лежали растерзанные тела.
Оставаться на пепелище было невозможно. Бежать - некуда. Ей казалось, что чудовища вот-вот вернутся и найдут ее. Хотелось одного – оказаться как можно дальше от страшного места. Ужас гнал ее и гнался за нею по пятам. Он лишал сил, делал ноги ватными, молотком стучал в висках, туманя разум и заставляя сердце выпрыгивать из груди. Выбравшись за околицу, она побежала через заросший разнотравьем луг к темневшему на пригорке лесу…
Это было ошибкой. Нападавшие не успели уйти далеко. Один из них заметил Аэрин, отделился от остальных и, пришпорив коня, рысью двинулся наперерез, отсекая единственный путь к спасению. Аэрин заметила его слишком поздно. Замерев от ужаса, она смотрела на приближавшееся чудовище, понимая, что ее ждет. Орк был совсем близко. Перегнувшись с седла, он протянул руку, чтобы схватить ее за волосы, однако подстегнутая страхом и отчаянием, Аэрин увернулась, выхватила из-за пояса свою недавнюю поделку и с размаху ткнула ею в лошадиный бок. Конь взвился от боли и сбросил седока. Пока тот, оглушенный падением, приходил в себя, Аэрин вновь бросилась к лесу, однако далеко уйти не успела. Преследователь нагнал ее и повалил на землю. Пытаясь сбросить его, Аэрин отчаянно сопротивлялась, но это лишь разжигало его злобу. Орк несколько раз наотмашь ударил ее и стал душить. В этот момент в глаз чудовища вонзилась стрела. Орк обмяк и завалился на бок. Кто-то выдернул Аэрин из-под мертвой туши и коротко приказал на вестроне: «К лесу, быстро!» Открыв глаза, она увидела эльфа.
Аэрин попыталась выполнить приказ, но ноги не слушались. Вместо того, чтобы бежать, она, как подкошенная, рухнула на землю. С досадой сказав что-то на незнакомом наречии, эльф подхватил ее, перекинул через плечо и побежал в сторону леса. В то же мгновение вокруг них засвистели стрелы. Одна из стрел вскользь задела плечо Аэрин, другая с хищным свистом впилась эльфу в бок. Эльф пошатнулся, опустил Аэрин на землю, вырвал стрелу и, зажимая рукой рану, вновь приказал: «Беги к лесу!». Серая ткань под его пальцами быстро пропитывалась кровью. Оторвав от подола кусок материи, Аэрин протянула его эльфу. Кивнув в знак благодарности, тот прижал его к ране, а Аэрин, оторвав еще один кусок, лентой, вдоль всего подола, ловко обвязала его поверх первого.
Орки приближались.
Он оттолкнул ее:«Да беги же!»
Аэрин, спотыкаясь и падая, из последних сил бросилась к лесу, а эльф, прикрывая ее, выпустил по преследователям несколько стрел. Внезапно рядом с Аэрин из высокой травы вынырнул еще один эльф с луком наизготовку. Одну за одной посылая стрелы в нападавших, он крикнул ее спасителю: «Haldir, gwanno na taur , lim!”
Тот коротко оглянулся через плечо, на лице отразилась досада: «Rumil, drego nan! A thaedo sen!”
Второй, продвигаясь к нему и на ходу продолжая стрелять, ответил: «Lau! Drego nan le!”
«Im cano lin!»
«Le tor hen!»
Добравшись до кромки леса, Аэрин обернулась. Эльфы, стреляя и уворачиваясь от орочьих стрел, вели бой, медленно отступая к лесу, однако силы были неравными.
У эльфов закончились стрелы. Первый, вынув из заплечных ножен меч, крикнул второму: «Rumil! Gwanno!». Однако тот вновь не подчинился, вынул из ножен меч и встал рядом. Несколько конных орков, бросив на дороге награбленное, поспешили к месту схватки, отрезая эльфам путь к отступлению.
Орков было слишком много. Аэрин с ужасом поняла, что эльфы обречены. Мысль, что они погибнут из-за нее, заставила похолодеть. Чувство вины оказалось сильнее страха за собственную жизнь. Оно заставило забыть об опасности и вернуло способность ясно мыслить. Если чем-то отвлечь нападавших раньше, чем они замкнут свой смертельный круг, эльфы, возможно, успеют добраться до леса! Ее взгляд зацепился за торчавшие в траве неподалеку темные столбики. Борти! Пчелы не переносят запаха лошадиного пота и псины, и не любят ничего черного и лохматого! Это может помочь!
На ее счастье, ночь накануне была холодной, и пчелы большей частью еще не вылетели из своих домов.
Колоды были тяжелыми, но Аэрин сообразила, что их достаточно просто повалить и хорошенько подтолкнуть, чтобы под тяжестью собственного веса они быстро скатились под уклон, к месту схватки.
Со всей быстротой, на которую только была способна, Аэрин принялась одну за одной опрокидывать и сталкивать их с пригорка. Резво набирая скорость, подпрыгивая на кочках и теряя крышки, они покатились по склону. К этому времени всадники успели взять эльфов в кольцо. Еще минута, и все было бы кончено, однако затея Аэрин сработала. Ее снаряды вовремя пробили в окружении брешь.
Удар тяжелой колоды по ногам напугал и лишил равновесия одну из лошадей. Она резко прянула в сторону, ударив копытами в борть, и сбросила всадника. Озверевшие от тряски и вони пчелы вылетели из развалившейся борти наружу и принялись остервенело жалить всех, кто оказался рядом. Вслед за первой к месту схватки подоспели остальные колоды. Их встретили ударами мечей, но это лишь усугубило проблему. Из каждой разоренной борти поднялась разозленная пчелиная семья и начался хаос. Пчелы жалили лошадей. Те, обезумев, носились по лугу, сбрасывая и топча седоков и пеших, а пчелы продолжали жалить все, что двигалось и раздражающе пахло. Эльфы, сохранившие в этой неразберихе завидное хладнокровие, мгновенно воспользовались ситуацией, вырвались из окружения и стали успешно отходить к лесу.
В этот момент, наконец, пришла помощь. Затрубил рог, в нападавших густо полетели стрелы и из леса на луг в боевом порядке высыпал отряд эльфов.
Аэрин вскочила на ноги и радостно закричала. В следующую секунду оркская стрела ударила ее в грудь, жгучая боль заполнила сознание, и это долгое страшное утро для нее кончилось.
***
Сознание вернулось вместе с болью. Аэрин открыла глаза и увидела склонившегося над ней эльфа. Он улыбнулся и произнес на вестроне: «Не бойся. Я друг. Ты ранена. Я хочу тебе помочь. Сейчас просто молчи, береги силы».
Никогда раньше она не видела эльфов так близко. Один из них утром защитил ее, но значит ли это что-нибудь? Что будет с нею дальше? … Все потом… «Те двое… Они живы?..». Эльф кивнул: «Да, милая. Только ранены. А теперь выпей это.»
Облегченно выдохнув, Аэрин послушно отхлебнула из протянутой ей берестяной фляги. Внутри оказался какой-то терпкий травяной настой, от которого мгновенно закружилась голова, и Аэрин вновь провалилась в забытье. Она не чувствовала, как эльф извлек из раны наконечник стрелы, сделал перевязку, обработал мазью ожоги и пчелиные укусы. Не слышала, как кто-то подошедший спросил: «Как она, Эллуин?» «Болевой шок, ожоги, потеряла много крови, но справится. Стрела не задела ничего важного и, на ее счастье, не была отравлена. Что нам с ней делать?» «Придется взять ее с собой и присматривать, пока не поправится. Она из той деревни. Судя по всему, у нее никого не осталось и идти ей некуда.»

 

[Tinvel]

Крайне приятно, что даже Халдир радуется Посмотрим, что будет дальше.

***
Аэрин казалось, что ее, мягко качая на волнах, медленно несет ласковый теплый поток… Нет, это не поток, а зыбка… чья-то рука качает ее и тихий ласковый голос приговаривает: «Опасайся эльфов, Аэрин … коли встретишь их – беги… не смотри им в глаза… не слушай их речи … не верь их словам… у эльфов острые стрелы и ледяное сердце, они – погибель для аданет…» Бабушка… Она знала, что говорит. В ее роду все знали историю мудрой Андрет… «Бабушка, как же ты говоришь со мной, если мор давным-давно унес тебя? …И как, куда мне бежать, если сил совсем нет?.. и дома нет… и отца… и братьев…»
Глаза Аэрин наполнились слезами. Она проснулась и обнаружила, что лежит на мягкой постели из мха, укрытая серым эльфийским плащом. Ее рана была перевязана чистой мягкой тканью. Ожоги на руках и ногах, смазанные какой-то мазью, выглядели поджившими и почти не болели. Рядом никого не было, и Аэрин решила, что эльфы ушли, предоставив ее своей судьбе. Что ж, ей не на что обижаться, ведь из-за нее двое из них чуть не погибли.
Перед глазами вновь пронеслись страшные картины прошедшего утра. Совсем одна, без дома, без семьи, и надо как-то жить дальше, но как? Двигаться было все еще больно. Левая рука казалась неподъемной, словно ее привязали к отцовской наковальне, от слабости кружилась голова, но Аэрин решила, что оставаться на месте никак нельзя. Лес в сумерках – плохое пристанище для человека.
Она кое-как села, а затем, держась за ствол, попыталась подняться, но от слабости тот час упала бы, не подхвати ее чьи-то сильные руки.
«Не стоит вставать, аданет. Для этого еще слишком рано!» - тот же эльф, который перевязывал ее раньше, бесшумно возник рядом, подхватил за талию и осторожно усадил на землю.
«Кто ты?»
«Я Эллуин, целитель.»
«Где я?»
«В лесах Лориэна, дитя».
«Меня зовут Аэрин.»
«Очень хорошо. Тебе нужно поесть, Аэрин.» - Эльф достал из своей сумки и протянул ей кусок хлеба с мясом и флягу.
Вид пищи вызвал у нее резкий приступ тошноты. Аэрин покачала головой: «Не могу…» Эльф нахмурился: «Так не пойдет. Ты потеряла много крови. Если не будешь есть – долго не исцелишься. У тебя просто не будет сил.» «Мне все равно…Здесь только ты или есть другие эльфы?» «Раненые отдыхают, дозорные – на постах, а остальные преследуют орков.» - ответил Эллуин: «Мне нужно на время уйти. Обещай, что не будешь вставать и хоть немного поешь.» Она молча кивнула.
Оставшись одна, Аэрин уткнулась лицом в колени и тихо заплакала, не имея сил дольше сдерживать накопившееся отчаяние от того, что угодила из одной беды в другую. Одиночество в лесу пугало ее, но оказаться среди эльфов было не менее страшно. Она ничего не знала о них, кроме того, что слышала от бабушки, и боялась думать о том, зачем они взяли ее с собой.
Внезапно чья-то ладонь ласково коснулась ее волос и знакомый голос на вестроне произнес: «Не плачь. Слезами ничего не исправить и никого не вернуть.» Подняв голову, Аэрин увидела своего спасителя. За его плечом с обеспокоенным видом маячил Эллуин. «Я пришел поблагодарить тебя за помощь.» За помощь?! У Аэрин от изумления высохли слезы: он едва не погиб, пытаясь спасти ее, и ее же благодарит?!
«Это мне нужно благодарить тебя, господин эльф! Если бы не ты …. Мне жаль, что из-за меня ты и твой брат едва не погибли…»
Брови эльфа от изумления поползли вверх, но сказать он ничего не успел, потому что к ним, оттеснив Эллуина, подошли еще двое. Одного Аэрин узнала: он сражался с орками вместе с ее спасителем. Второй был ей не знаком. Оба улыбались. Первый на ломаном вестроне сказал: «Я – Румил. Это мой брат Орофин. А это -…» – он положил руку на плечо ее спасителя: «…Халдир. Наш брат и командир, капитан пограничной стражи Лориена.»
Потом, присев рядом с нею на корточки, он тыльной стороной ладони стер с ее щек слезинки и весело подмигнул: «А ты это здорово придумала сегодня, с пчелами! Было смешно! Хорошо, что пчелы любят эльфов, а то нашими лицами можно было бы пугать орчат!». Невольно заражаясь его весельем, Аэрин несмело улыбнулась в ответ, а Румил неожиданно серьезно сказал: «Спасибо тебе, аданет. Ты очень помогла нам. Hannad». Орофин, поддерживая брата, улыбнулся и молча кивнул. Аэрин окончательно смутилась. Она ожидала от эльфов чего угодно, только не благодарности.
Меж тем, Халдир, изъяснявшийся на вестроне заметно лучше братьев, спросил: «Что мы можем сделать для тебя? Может, тебе что-то нужно?»
«Я хотела бы похоронить…»
Он жестом остановил ее: «Это уже сделано... Остался ли у тебя кто-нибудь, кто мог бы принять тебя?». Глаза Аэрин против ее воли вновь наполнились слезами. Отрицательно покачав головой, она отвернулась.
«Что ж, тогда тебе придется на время остаться у нас. Во всяком случае, пока твоя рана не затянется. А дальше – будет видно.»
Аэрин не знала, радоваться ли услышанному. Бабушкины наставления помнились хорошо. Однако, понимая, что без посторонней помощи ей сейчас не обойтись, кивнула и спросила, может ли где-нибудь умыться. Халдир кивнул: «Тут неподалеку есть ручей. Если Эллуин позволит, Орофин отнесет тебя.»
Следуя приказу брата, Орофин под ворчание целителя осторожно перенес Аэрин к ручью, помог умыться и ополоснуть пропитанные дымом и выпачканные копотью волосы, а потом, достав откуда-то гребень, ловко расчесал их и заплел в косу. Все это он проделал молча, улыбаясь Аэрин всякий раз, когда встречался с нею глазами, а когда закончил – сорвал и преподнес Аэрин росший на берегу цветок.
Румил и Халдир, не желая смущать ее, наблюдали за ними издали.
«Она странная, но милая. Не находишь?» - задумчиво проговорил Румил, грызя травинку.
«Просто молодая аданет.» - пожал плечами Халдир: «Надеюсь, Орофин, в отличие от тебя, не раздумывает сейчас над тем, насколько она мила.»
Румил внимательно посмотрел на брата: «Ты не меняешься. Не объяснишь, почему вдруг кинулся спасать ее? Ты мог погибнуть. Зачем было так рисковать ради дочери нелюбимого тобой народа?»
Халдир молчал. Он и сам не мог объяснить своего поступка. Хотя нет, мог. Он видел, как отчаянно она боролась за свою жизнь. Подобное всегда вызывало у него уважение. А еще – он устал смотреть на то, как к другим приходит смерть.
Наконец, Орофин вернул умытую и слегка повеселевшую Аэрин под опеку Эллуина, а Румил уговарил ее поесть. Из его болтовни Аэрин поняла, что утром ей несказанно повезло: возвращаясь из разведывательного рейда, братья наткнулись на разоренную деревню. Обнаружив орков в непосредственной близости от границ Лориена, Халдир отправил Орофина за подмогой, а сам вдвоем с Румилом остался наблюдать за перемещениями орочьей банды. В это время ему на глаза и попалась Аэрин и ее преследователь. Остальное ей уже известно.
Исподволь разглядывая братьев, Аэрин удивлялась, насколько они разные. Судя по всему, самым старшим и опытным из них был Халдир. Серьезный, спокойный, сдержанный, он держался строго и несколько отчужденно, и Аэрин решила, что всему виной полученная из-за нее рана.
На фоне старшего брата Румил и Орофин казались как-то легче, если не сказать – легкомысленнее, и как-то изящнее и тоньше. Полученные в схватке с орками раны ни на настроении, ни на поведении Румила, похоже, не сказались никак. Если бы Аэрин не видела своими глазами, каковы эльфы в бою, - она бы ни за что не поверила, что эти двое – не просто парочка милых шалопаев. Своей доброжелательной, веселой болтовней они компенсировали сдержанность и суровость старшего брата, заставив Аэрин на время забыть и о событиях страшного утра и о внушенном бабушкой страхе перед эльфами.
Самым младшим, по-видимому, был Орофин. Он совсем не говорил на вестроне, однако незнание языка не мешало ему веселить Аэрин уморительными рожицами, которые он строил, оживленно пикируясь с Румилом на эльфийском.
Поддавшись веселому очарованию братьев, она подумала, что бабушка была права. Эльфы действительно были красивы, а в их бездонные серые глаза действительно не стоило смотреть долго, потому что…
Ее размышления были прерваны внезапным вопросом Халдира: «Как ты узнала, что мы с Румилом братья? Кто научил тебя языку эльфов?»
Тон, которым был задан вопрос, заставил ее вздрогнуть и вновь почувствовать себя виноватой.
«Просто слышала, как утром Румил окликнул тебя. А языка вашего я не знаю, только несколько простых слов, которые узнала от бабушки. Когда-то в ее роду была одна мудрая женщина, говорившая с эльфами. Ее звали Андрет.»
Заметив ее реакцию, Румил укоризненно покачал головой и тихо произнес на синдарине: «Ты напугал ее, брат. Зачем? Если уж ты спас и привел ее сюда, будь последователен. Она не сделала ничего плохого.»
Халдир нахмурился. У него были причины относиться к аданам без любви, однако эта аданет действительно не сделала ничего плохого. Ничего, кроме того, что родилась аданет, попала в передрягу под самым его носом, и теперь ему волей-неволей придется принимать участие в ее судьбе.
«Я не знаю, как долго она пробудет с нами, однако ни ты, ни Орофин ни на минуту не должны забывать, что она – аданет. Не eleth!»
«Хорошо. Но и ты не забывай о том, что мы с тобой вполне могли бы не увидеть этой ночи. Не всякая eleth поступила бы так, как она.»


 

[Holi Day]

Tinvel, нет слов! Великолепно!
Балдеююююююю......Спасибочки!!!

[Tinvel]

И снова здравствуйте!
А дальше было так:

***
Спустя неделю временный лагерь, в котором Эллуин выхаживал раненых, опустел. Эльфы излечивались быстро. Кроме Аэрин, там осталось лишь двое тех, кто был ранен тяжело и нуждался в долгом уходе.
Аэрин, не желая быть обузой, по мере сил старалась помочь Эллуину, тем более, что от бабушки научилась кое-каким простым приемам врачевания и ухода за больными. Он позволял ей это, видя, что работа отвлекает ее от тягостных воспоминаний, и был рад тому, что может оставить лазарет на ее попечении, уходя собирать травы или по иной надобности. Так прошел месяц. Эльфы привыкли к ее присутствию, а она привыкла к ним. Внушенный бабушкой страх стал казаться ей нелепым и странным. Они были вежливы, доброжелательны, тактичны. Не проявляли ни неприязни, ни излишнего любопытства. Более того, - постарались сделать все, чтобы ей было хорошо и спокойно. Ее платье пришло в негодность, и ей дали новую одежду. Ее лечили. С нею охотно общались, благодаря чему она узнала и запомнила много новых слов их языка. Эльфы нравились ей, но она чувствовала, что оставалась для них чужой. Сохранялась какая-то невидимая граница, которую никто из них никогда не переступал.
Исключение составлял лишь Румил, с первого дня проявлявший к ней искренний интерес. Он часто навещал ее, расспрашивал о людях, рассказывал об эльфах. Скоро она привыкла к нему настолько, что без опаски расспрашивала его и рассказывала ему обо всем, ждала его и радовалась каждому посещению. Намеренно или невольно, но он сумел заполнить собой пустоту, образовавшуюся в ее душе после гибели отца и братьев.
Однако Халдира всерьез беспокоила эта неожиданная дружба.
***
«Где ты был? Опять навещал ее?»
«Почему я не должен этого делать?»
«Потому что я просил тебя.»
«Ты просил лишь помнить, что она – аданет, не eleth, но не запрещал общаться с ней, как с другом.»
«Всего лишь, как с другом?»
«Что тебя беспокоит?»
«Не хочу, чтобы ты наделал глупостей. Она – не ручной зверек. Не привязывайся к ней и не привязывай ее к себе. Это кончится плохо.»
«А если она нравится мне? Что ты сделаешь с этим, брат?»
«Отправлю тебя на дальнюю границу и оставлю там до зимы. Когда вернешься, ее уже здесь не будет. Вспомни Аттрабет Финрод ах Андрет. Я не позволю тебе совершить ошибку. Не хочу, чтобы ты страдал.»
«Как всегда, пытаешься защитить меня от моей собственной жизни, брат? А если уже поздно? Как ты заставишь меня не думать о ней?»
«Через год ты забудешь.»
«А если нет?»
«Тогда через тысячу лет, когда ее давно не будет на свете.»
«А ты? .. Ты забудешь?..»

***

Аэрин не было позволено покидать территорию лагеря, поэтому когда Румил приходил навестить ее, они обычно просто уходили подальше ото всех, туда, где их никто не слышал и не видел, и можно было свободно говорить обо всем.
Этот день не был исключением.
Аэрин сидела на поросшем травой пригорке, в любимой позе, обхватив колени руками и положив на них подбородок. Румил лежал рядом, опершись головой на согнутую в локте руку и задумчиво смотрел на нее. В его глазах не было привычной веселости.
«Я никогда не думал, что вы такие. Пока ты не появилась здесь, я думал об аданет иначе. Впрочем, наверное, как и ты об эльфах. Мы тысячи лет живем своей, закрытой от чужих глаз жизнью. Когда-то давно люди и эльфы были открыты друг другу, но когда пала тень – все изменилось. Дружба была омрачена предательством. Доверие ушло. И многое вместе с ним. Среди нас есть те, кто видит в вас только опасность.»
« А ты?»
« Я – нет. Халдир всегда учил меня не доверять чужим суждениям.»
«Мне кажется, что он и сам нас не любит. Странно, что тем утром он кинулся меня спасать.»
«Ты совсем не заешь его! Он гораздо лучше, чем может показаться. Просто у него…В-общем, ты не должна думать о нем плохо!.. » - горячо возразил Румил.
Аэрин вспыхнула: «Я вообще о нем не думаю!»
«Ну и правильно! – Румил рассмеялся: Думай лучше обо мне! Вот, возьми.»- он протянул ей небольшой кристалл на серебряной цепочке.
Аэрин ахнула: «Какой красивый!»
«Нравится?»
«Еще как!» - Аэрин надела подарок на шею и приподняла кристалл на ладони, любуясь тем, как на гранях играют солнечные блики.
«Счастлив тот, кто умеет творить такую красоту!»
Румил смутился.
«Не преувеличивай, он совсем простой…»
Но Аэрин горячо возразила: «Говорю, что думаю! Я никогда не видела ничего подобного. Он очень, очень красивый! Кто его сделал?»
Румил смутился еще больше.
«Я...»
«Ты?!» – ее изумление было неподдельным: «Я думала, что ты умеешь только…»
«Сражаться и убивать?» - взгляд Румила потемнел.
«Не сердись!»- она коснулась его руки: «Просто люди обычно умеют делать что-то одно: пахать землю или делать украшения, выделывать кожу или ковать мечи. А про вас, выходит, не зря говорят – Дивный народ. Наверное, ты умеешь все?»
Напряжение спало. Румил вновь рассмеялся: «Вот уж нет! Лечить, вышивать, играть на арфе и сажать огород я точно не умею, пою ужасно и стихи у меня выходят дрянные, Орофин над ними всегда смеется!.. Кстати, он решил жениться. Невеста – из свиты нашей aranel Арвен. По этому поводу вчера отбыл в Имладрис. Наверное, так там и останется.»
«Вы с Халдиром тоже уедете?»
«Лишь на торжество. Наше место здесь, в Лориэне. Халдир-то уж точно никуда не уйдет отсюда.»
«А ты?»
«Не знаю. Может, когда-нибудь…Я всегда хотел увидеть Гавани…»
«Что такое Гавани?»
«О, это прекрасные белые города на берегу моря, откуда отплывают корабли в Валинор, благословенный край эльдар...»
«Ты тоже хочешь уплыть?»
«Раньше я думал об этом, а теперь… не знаю…»
«Почему?»
Румил пожал плечами, а потом рассмеялся: «У всех нас есть шанс попасть туда, минуя Гавани! Правда, свое тело придется оставить здесь.»
«Как это?!» - Аэрин недоумевала: «Что же тогда попадет в этот ваш Валинор?»
«Только faer, душа… Понимаешь, когда эльф умирает или погибает, его faer оставляет тело и стремится на зов Намо-судии, в чертоги Мандоса. Там она и пребывает вместе с другими такими же faer, пока Намо не позволит ей вернуться и вновь возродиться здесь или в Валиноре. Если ее прежнее тело здесь еще не будет разрушено, - она может возродиться в нем, а если такой возможности не будет – она рождается в новом теле, но с прежней памятью и прежним опытом, так что знавшие возрожденного в прежней жизни легко узнают его, а он – их.
Все, кого ты здесь видела, за исключением Эллуина, - стражи. В отличие от тех, кто имеет мирные занятия, каждый из нас может попасть к Мандосу в любой день и час, сегодня или завтра, так что для нас Валинор всегда рядом!» - он опять беспечно рассмеялся.
«Как ты можешь смеяться над тем, что смерть может прийти за тобой в любую минуту ?!» - Аэрин негодовала.
«Какой смысл горевать над неизбежным?»
«А твои близкие? Мать, отец? Разве неизбежность твоей гибели утешит их?! Готовы ли они к этому?!»
«Мои родители погибли очень давно. Так давно, что я их уже и не помню. Меня некому оплакивать кроме моих братьев, а они - такие же стражи, как и я, так что …»
Увидев, что Аэрин отвернулась и уткнулась лицом в колени, он осекся и замолчал. Потом виновато произнес: «Плохо. Я расстроил тебя. Прости. Просто мы смотрим на смерть, не так, как вы … Но ты права…Гибель близких тяжела и для нас. Те, кто не в силах пережить ее, уходят вслед за умершими.»
Аэрин исподлобья посмотрела на него и удивленно спросила: «Вы убиваете себя?!»
«Нет, - Румил покачал головой, - просто мы можем умереть не только от ран или яда, но и от крайнего горя.»
Аэрин надулась и опять уткнулась лицом в колени. «Я больше не хочу об этом говорить. Если нет другой темы – уходи.»
Румил засмеялся: «Хорошо! Хочешь, я расскажу тебе про невесту Орофина?»
Она толкнула его в плечо: «Сплетник! Лучше расскажи про свою или про невесту Халдира!»
«О, нам с ним не так повезло в жизни! Он женат на службе, а я …»
«Румил!..Подойди!» Резкий оклик заставил эльфа замолчать и вскочить на ноги. Аэрин обернулась и увидела Халдира. Он стоял неподалеку и не выглядел приветливым.
«Ох, я, кажется, сейчас получу нагоняй!»- с притворным ужасом прошептал Румил и, сделав серьезное лицо, пошел к брату. Тот что-то тихо сказал ему. Румил кивнул, обернувшись, улыбнулся Аэрин, прощально махнул рукой и легко зашагал прочь.
Халдир направился к ней. Аэрин встала, подарок Румила блеснул на ее груди. Заметив его, Халдир, нахмурился, а Аэрин в очередной раз безо всякой причины почувствовала себя виноватой.

 

«Suilad, аданет. Как ты?»
«Спасибо. Хорошо.»
Повисла пауза. Разговор не клеился, и Халдир злился. На себя и на нее. Он видел, как легко и свободно она общается и с Румилом, и с Эллуином. Румил вообще был первым, кому она улыбнулась, и единственным, над чьими шутками она смеялась.
Почему же, разговаривая с ним, она всякий раз словно держит перед собой щит? Что заставляет ее бояться?
Румил прав, она странная.
От брата он уже многое знал о ней и многому удивлялся. Она не укладывалась в его представления о нисси. Рассказ брата о том, как вышло, что она одна уцелела из всей деревни, крайне удивил его. Ни одна нис из тех, кого он когда-либо знал, никогда не проявляла интереса к ремеслам нери. Как ни старался, он не мог представить Арвен у наковальни, с клещами и молотом, а эту – мог, хотя на вид она была не крупнее и не крепче aranel. Она вообще была не такой, какой должна быть нис ее возраста. Слишком закрытой. Все свои чувства держала в себе и ни с кем, кроме, может быть, Румила, ими не делилась. Никому, кроме Румила, ничего не рассказывала о своей семье, не сожалела вслух о погибших и не оплакивала их смерть. Вообще никогда не плакала, если знала, что ее кто-то видит. Этот не свойственный нисси страх перед открытым выражением чувств поначалу казался ему странным, но со временем он догадался, что так она защищается от нестерпимой боли понесенных утрат и тягостного, усиливающего эту боль сочувствия. Это вызывало уважение и злило его одновременно. Он привык быть сильным, всегда подставлять плечо, помогать тому, кто слабее, а тут… он никак не мог пробиться сквозь ее броню, а когда неожиданно заметил, как легко это удалось Румилу – был уязвлен тем, что не он, а этот вечно веселящийся шалопай удостоился ее доверия, внимания, откровенности … ну и вообще…
Если бы кто-нибудь сказал ему, что в своем стремлении закрыться ото всех, спрятать от чужих глаз свои чувства, они похожи, как близнецы, – он бы удивился.

Аэрин чувствовала его раздражение и не могла понять причин. Он всегда подчеркнуто называл ее «аданет» и очень редко - по имени. Он, как никто, держал эту невидимую дистанцию. Он всякий раз отсылал Румила прочь, когда обнаруживал его рядом с нею. Люди явно не пользовались его любовью. Она не понимала, что заставило его в то утро рисковать ради нее жизнью, и всякий раз при его приближении ей хотелось убежать или спрятаться. Разговаривать с ним не хотелось уж точно.

«Скоро ты покинешь Лориэн. Ты уже думала, что будешь делать дальше?»
Аэрин пожала плечами: «Для начала найду новый дом, а там будет видно.»
Халдир протянул руку и дотронулся до кристалла у нее на груди. «Это дал тебе Румил?»
«Да.»
«Тебе известно, что это значит?»
«Просто подарок на память.»
Халдир усмехнулся: «Или не просто. Это может означать, что он выбрал тебя и что мои опасения были не напрасны… Не стоило с ним играть и давать ему надежду!»
Аэрин вспыхнула: «Я не…»
Он перебил: «Не трудись! Мне известно, как падки аданы на любовь эльдар. Вы - как мотыльки, летящие на огонь, не умеете думать ни о чем, кроме своих желаний! Но ты напрасно надеешься, что это поможет тебе остаться здесь.»
Крепкая пощечина заставила его прервать тираду. От неожиданности он оторопел, глядя в спину удаляющейся Аэрин, потом огляделся по сторонам. Никого из эльфов поблизости не было видно, но он готов был дать руку на отсечение, что не одна пара глаз наблюдала за разыгравшейся сценой. Видимо, после эффектного финала зрители, боясь его гнева, а может быть – из чувства такта, затаились.
Он впервые в жизни почувствовал, что оказался в глупом положении.
Арвен бы никогда …

 

Продолжение следует

[Holi Day]

Клааааасссс!!!
Чую, весь форум бегает читать...только все боятся себя выдавать...
____________________________
Продолжение следует- самая страшная фраза...для ожидания
____________________________

[Tinvel]

И еще немного ...

***
Больше всего ему хотелось немедленно выпроводить ее из Лориэна на все четыре стороны, но как раз именно так он поступить не мог. Это лишало смысла его недавнее вмешательство в ее судьбу, а он привык быть последовательным в своих поступках. Он вообще любил все делать по правилам. Помнится, Арвен за это как-то раз назвала его занудой.
Нельзя было просто так взять ее и выгнать. Следовало помочь ей найти новый дом или сделать еще что-то. Но что? И сколько на это понадобится времени?
И еще. Ему не давала покоя эта пощечина. За два месяца, проведенных Аэрин в Лориене, она ни разу не позволила себе ни малейшего проявления гнева, обиды или недовольства. А сегодня его слова вызвали у нее такую вспышку ярости, что он растерялся. Возможно, он зашел слишком далеко в своих подозрениях, без повода оскорбил ее, и это очень плохо, либо…она успела полюбить его брата, и тогда все обстоит гораздо хуже…
.
***
Он нашел Аэрин у небольшой заводи на берегу ручья. Сидя на траве, она задумчиво разглядывала подаренный Румилом кристалл.
Он сел рядом и, стараясь говорить как можно мягче, спросил: «Я могу поговорить с тобой, Аэрин?» Она молчала.
«Прости, если мои слова были несправедливы и обидели тебя. Но я слишком люблю брата, чтобы смотреть, как он совершает ошибку, о которой будет сожалеть потом долгие годы... Если когда-нибудь твоя бабушка рассказывала тебе об Андрет и Аэгноре, ты должна понять… Ваша жизнь – лишь краткий миг в сравнении с нашей. Вы даже не успеваете заметить, как прожили ее. Уходя, вы не возвращаетесь, и те, кто вас любил, остаются один на один с горечью потери. Но ваша память и ваша горечь заканчиваются с вашей смертью, которая приходит к вам быстро, а наши faer хранят память об этом всегда, и здесь, и за гранью этого мира. Тысячи лет мы помним. И пока живем, и после. Можешь ли ты такое представить? Можешь ли понять, каково это – когда боль потери не отпускает тебя так долго и помнится так ярко, как будто все произошло вчера?.. Знаешь ли, что такое скорбеть об утрате тысячи долгих лет без надежды на исцеление?.. Я вижу, что по какой-то причине ты меня боишься и не доверяешь мне, но прошу: ответь. Я должен знать, что между вами.»
Впервые он говорил с нею так. И впервые она увидела его таким, каким он, наверное, и был на самом деле, каким знали и любили его братья. Это поразило ее. Он был живым. Таким же живым, как Румил. Холодный, жесткий, надменный, ходячий свод правил вдруг исчез. Не было закованного в броню эльфийского стража. Был живой, неравнодушный, способный чувствовать и переживать человек с какой-то своей, похоже - не очень веселой историей. Ну, то есть - не человек, конечно, но… Возможно, Румил был прав и он гораздо лучше, чем ей кажется?.. Во всяком случае, своего брата он любит не меньше, чем она любила своих…
Из рассказов бабушки она знала, о чем государь Финрод говорил когда-то с мудрой Андрет, и прекрасно поняла, что его беспокоит, но в отношениях с Румилом не видела ничего предосудительного или опасного. Наверное, действительно пришло время все объяснить.
Сняв с шеи подарок Румила, она протянула его Халдиру: «Возьми. Верни брату. Я действительно не знала, какой смысл может иметь подобный дар, и, наверное, будет правильно, если я не приму его. За то время, что я у вас, он стал для меня другом. Он единственный, кроме Эллуина, отнесся ко мне искренне и многому меня научил. Как друга я его и люблю. Думаю, что он относится ко мне так же. Поводов думать иначе у меня нет. Я не знаю, что заставляет тебя судить о людях плохо. Наверное, есть причина. Но все люди разные. Я никогда не играла с Румилом, не давала ему никаких надежд и не собиралась использовать его расположение, чтобы остаться среди вас. Отпустите меня, и я уйду прямо сейчас. Думаю, это будет лучшим ответом на твои слова.»
Неожиданно он поверил. Она не лгала… Уж лучше бы она влепила ему на глазах дозорных еще одну пощечину, чем так!.. Самодовольный, напыщенный дурак, решивший, что во всем разбирается лучше других. Ни на минуту не задумался о том, каково ей было среди них после всего, что произошло, а ведь понятно же было, что в одиночку с таким справиться ох как трудно, даже мужчине, а уж ей-то...Он помнил, что чувствовал в тот день, когда погибли мать и отец. Но у него хотя бы остались в живых братья… Так стыдно ему не было давно. Не зная, что сказать, он молча обнял ее и попытался прижать к себе, как ребенка, но она, упершись ладонями в его грудь и глядя ему прямо в глаза так, что у него по спине пробежали мурашки, тихо, но твердо сказала: «Отпусти.».
Он отпустил и подумал, что в ситуации с этой девочкой Румил действительно оказался умнее, а он увяз в плену своих предубеждений и личной неприязни к одному конкретному дунадану, победившему его в споре за сердце aranel.
«Прости, я действительно…Прости… Я слышал, что Румил учит тебя стрелять из лука и управляться с мечом. Я могу сделать это быстрее и лучше. Умение защищаться пригодится тебе, когда ты уйдешь. Ты пробудешь здесь еще месяц. За это время мы подыщем тебе новый дом, и все это время я буду тебя учить. Не обижайся, но Румила на это время я отправлю подальше. Ты должна понять, почему я так поступаю. А это – он вернул ей подвеску – оставь себе.»
***
Три недели прошли незаметно. Каждый день он по нескольку часов кряду тренировал Аэрин, гораздо больше, чем когда-то Арвен, и невольно сравнивал их. Они были очень разными. Аэрин не увиливала от уроков и никогда не позволяла себе с ним спорить. Она просто выполняла все, что он требовал, упорно и методично, до изнеможения. Она не была вынослива, как эльфы, и рана ее зажила не так уж давно. Наверное, ей все еще было больно. Возможно, она слишком сильно уставала. Однако ни на что не жаловалась и продолжала тренироваться с упорством, вызывавшим невольное уважение.
С таким же уважением отзывался о ней и Эллуин, преподавший ей кое-какие азы эльфийской медицины.
Это давало надежду на то, что, вернувшись к людям, она сумеет устроить свою жизнь. С таким характером пропасть не так-то просто.
Подходил к концу месяц Urui.
…И эта аданет ему определенно нравилась...

 

А продолжение - по прежнему следует ...

[Holi Day]

Ураааа!!!!! Супер!!!
________________________
Помрём без продолжения....

[Tinvel]

Всем привет!
И вот что было дальше:

3. NARBELETH.
(Осень)
***
В первый день осени в лагерь вернулся Румил.
Халдир, отозвавший его с границы ради поездки в Имладрис, на свадьбу Орофина, сделал все, чтобы до отъезда он не встретился с Аэрин. Однако его усилия не увенчались успехом. Упрямством Румил пошел в брата.
Обиняками выяснив, куда и зачем отослали Аэрин, он ускользнул от надзора и разыскал ее. Бесшумно подкравшись сзади, он подхватил ее на руки и закружил. Она ахнула, но увидев, кто это, засмеялась от радости. Как же ей не хватало его все это время! Он вернулся, и как будто оба ее брата снова были рядом…Не удержавшись, она обняла его и поцеловала в щеку, так же, как делала это, встречая братьев, вернувшихся после долгой отлучки.
Он смутился, но она видела, что он тоже очень рад их встрече.
Как обычно, с шутками и смехом он принялся расспрашивать ее о том, что она делала без него целый месяц, просил показать, чему научил ее Халдир, хвалил за успехи, рассказывал последние новости. Все было как всегда, но в какой-то момент ей вдруг показалось, что за этими шутками и болтовней он пытается спрятать что-то другое. Внезапно она вспомнила свой разговор с Халдиром и похолодела. Неужели он был прав? Меньше всего она хотела причинить Румилу боль.
Он заметил перемену ее настроения и спросил, что случилось. Что она могла ему сказать? Что ей страшно от того, что предположения его брата могут оказаться правдой?
Он почувствовал, что она вдруг закрылась от него так же, как закрывалась ото всех них в самый первый день.
«Аэрин, что произошло? Чем я тебя расстроил?»
«Тебе пора идти. Халдир опять будет сердиться.»
«Аэрин, мне жаль…»
Она отвернулась, чтобы он не увидел, как ее глаза наполняются слезами. Не решаясь дотронуться до нее, он повернулся и медленно пошел прочь, однако на краю поляны обернулся: «Аэрин, никто не вправе распоряжаться моей жизнью, даже он, слышишь? Обещай, что выслушаешь меня, когда мы вернемся!» Он улыбнулся и, махнув на прощание рукой, скрылся среди деревьев. Он не хотел, чтобы она покидала Лориэн. Не сейчас. Или вообще никогда. Он обязательно скажет ей об этом.
***
Им пришлось вернуться из Имладриса раньше, чем предполагалось. У границ вновь появились отряды орков, и Халдир разослал во всех направлениях усиленные патрули для подкрепления стационарных сторожевых постов.
Он был даже рад тому, что пришлось так скоро уехать. Видеть Арвен вместе с ее избранником оказалось неожиданно больно.
Приграничные бои в эти дни происходили часто. Эльфы воевали успешно и умело, погибших не было, однако раненых хватало, и Эллуин часто брал с собой в помощь Аэрин.
А Румил безотлучно находился в отряде брата, не имея возможности встретиться с нею и поговорить.
***
Очередной день. Очередной короткий, жестокий бой с предсказуемым финалом. Обычная работа стражей... Эллуин вместе с Аэрин осматривал раненых…
Все произошло неожиданно и нелепо. Варг выглядел таким же мертвым, как и все нарвавшиеся в тот день на патруль галадрим порождения тьмы. Собирая стрелы, Румил подошел к нему совсем близко. В следующую секунду зубы чудовища сомкнулись на его шее, а огромные кривые когти мгновенно вспороли грудь и живот. Это была агония, но для Румила она оказалась роковой.
Подбежавший Халдир одним ударом перерубил шею твари и разжал чудовищную пасть, но полученные Румилом раны оказались столь ужасны, что надеяться было не на что. Он был все еще жив, но жизнь стремительно покидала его вместе с вытекающей из разорванного тела кровью. Халдиру хотелось выть и кататься по земле от боли. На миг Румил открыл глаза, их взгляды встретились и губы Румила дрогнули, словно он по обыкновению пытался улыбнуться. Через минуту все было кончено. Халдир не находил в себе сил принять это. Его разум помрачился, вязкое черное безумие накрыло его. Он баюкал окровавленное, безжизненное тело, как когда-то в детстве, и отталкивал руки, которые пытались его забрать. Он молчал, потому что давно привык переживать любое горе молча. Его лицо окаменело, глаза были пусты, он сам словно превратился в камень, и тем, кто стоял в это время рядом, было страшно. Никто из стражей никогда не видел своего командира таким. Никто не знал, как ему помочь. Просто ждали, когда он придет в себя и позволит забрать тело брата, чтобы подготовить его к погребению.
Видевшая все это Аэрин оцепенела. Она тоже не могла поверить. Впервые после гибели семьи ей было так больно и чувство потери было настолько острым, что хотелось спрятаться ото всех в самый дальний и самый темный угол, свернуться там тугим калачиком, ничего не слышать и никого не видеть, потому что все вокруг самим фактом своего существования причиняло нестерпимую боль. Не осталось никого, кто помог бы ей справиться с этим. Чаша ее потерь переполнилась и перелилась через край.
Однако перед нею был тот, кому было стократ тяжелее и хуже, чем ей, и его сейчас нельзя было оставить наедине с его горем. Она подошла к Халдиру, опустилась рядом на колени и обняла его, прижав к своей груди его голову, как это делала бабушка, утешая ее в детстве. Она гладила его по голове, плечам и чувствовала, как страшное напряжение понемногу отпускает его. Она осторожно разомкнула его руки и эльфы забрали тело Румила. Халдир медленно приходил в себя.
Ей позволили участвовать в погребении. Эльфы завернули тело Румила в плащ, а она омыла от крови его лицо, расчесала и заплела в косы волосы на висках, сплела и надела на голову венок из белых цветов нифредили. Ей хотелось думать, что он просто спит. Впервые за три проведенных в Лориэне месяца она плакала при всех и не могла остановиться, словно вместе с Румилом оплакивала все свои утраты разом. Она хотела запомнить его живым и, чтобы не видеть, как земля навсегда скрывает того, кто был ей дорог, ушла на край поляны и сидела там, закрыв глаза, до тех пор, пока среди цветов не вырос свежий холм и не зазвучала погребальная песнь.
***
Все было кончено.
Халдир стоял рядом со свежим могильным курганом. На его руках и одежде все еще была кровь Румила.
Как случилось, что он, такой опытный, мудрый и сильный не смог уберечь его? Бремя вины свинцовой тяжестью давило на плечи, выжигало душу, останавливало сердце. Когда над поляной зазвучала погребальная песнь, он повернулся и пошел в глубь леса, не разбирая дороги, до тех пор, пока голоса поющих не перестали достигать его ушей. Слез не было. Ему казалось, что его faer покидает мир вслед за faer Румила. Опустившись на траву, он прислонился спиной к стволу дерева и закрыл глаза. Впервые за долгую жизнь он понял тех, кто умирал не от ран, а от тоски и горечи утрат.
В какой-то момент он почувствовал мысленный зов Владычицы, но не ответил на него. Она не могла ему помочь, не могла ни сказать, ни сделать ничего такого, что усмирило бы его боль. Этого не смог бы сейчас никто.

***
Он всегда и во всем старался быть лучшим, привык прятать ото всех свои чувства и слабости, привык защищать то, что ему дорого, не жалея себя, но не смог уберечь от смерти собственного брата. Мера его вины и страдания была непереносима. Он загонял эту нестерпимую боль внутрь, а она сводила судорогой его душу, выворачивала и свивала ее в стылый каменный кокон.
Его чувства передавались Аэрин с такой силой, словно у нее была с ним одна душа на двоих.
Она вспомнила слова Румила о том, что эльфы умирают не только от ран, и слова самого Халдира в тот день, когда Румил подарил ей кристалл, и поняла, что этот бой с самим собой он в одиночку выиграть не сможет.
Это было несправедливо, неправильно…Она должна помочь ему, как помог ей Румил…
Она покинула поляну и углубилась в лес. Не задумывалась, куда идет. Просто знала, что обязательно найдет его. Иначе и быть не могло, ведь ее вело сердце.

***

Сумрачное забытье, тягучее и вязкое, как болотная топь, медленно и неотвратимо поглощало его. Оно обещало вечный покой душе, изорванной болью в клочья. Совсем скоро их fear снова будут вместе…Все остальное не имеет значения…
Внезапно чьи-то руки обняли его, вырывая из серого тягучего мрака. С трудом открыв глаза, сквозь пелену морока и боли он снова увидел рядом с собой Аэрин. Она гладила его лицо, касалась губами его губ, говорила ему какие-то слова, смысла которых он не понимал. Дрожащий свет звезд отражался в ее глазах и мерцал на коже. Он не хотел думать о том, как она его нашла и почему оказалась рядом. Она была такой живой, горячей и нежной, что не было сил оттолкнуть ее, отказаться от предложенной ею близости. Из страха вновь в одиночку погрузиться в стылый могильный мрак, он, как утопающий за соломинку, уцепился за эту тонкую ниточку, по странной прихоти Валар вдруг решившую связать его с жизнью. Не думая ни о чем, он подчинился ее воле, жадно вбирая еще недавно казавшееся таким чуждым человеческое тепло. Впервые за долгие годы на него обрушилась такая лавина любви и нежности, какой он не получал никогда. Она до краев наполнила его, вытеснив свинцовую тяжесть отчаяния и подарив желание снова увидеть рассвет. Впервые он позволил себе следовать желаниям своего тела, не думая о том, правильно ли поступает. Ее руки, губы, тепло ее нежной кожи, свет ее глаз заставили его забыть обо всем. Он просто принял ее и отдал ей себя, полностью и без остатка, и не мог насытиться, как не может напиться умирающий от жажды маленьким глотком воды. Такая отчаянная и горькая страсть возможна лишь на самом краю жизни.
Лишь когда темный бархат ночного неба выцвел и стал серым, он забылся коротким сном. Подождав немного, Аэрин осторожно высвободилась из его рук. Меньше всего ей хотелось ранить своим присутствием его гордость. Она помогла ему пережить эту страшную ночь. Этого было достаточно. Она помнила, что он говорил ей. Союз с аданет, даже такой короткий, - не для него, значит ей нужно уйти. Одевшись, она подобрала с травы плащ и осторожно, стараясь не разбудить, укрыла им спящего, собрала и сложила рядом его одежду, а потом, ступая как можно тише, скрылась в предутреннем тумане. Когда-то он спас ее, теперь она отдала долг. Он будет жить дальше. Никому в этом мире Аэрин не призналась бы сейчас в том, что чувствовала на самом деле. Того, кому она могла бы это сказать, больше не было.
***
«Завтра будет новый рассвет, ты слышишь? Когда-нибудь вы снова встретитесь там, куда уходят ваши души после смерти. Разве ты забыл, что никто из вас не умирает навсегда?»
***
Когда Владычице доложили, что аданет покинула границы Лориэна, она запретила останавливать ее и велела скрытно проводить до ближайшего поселения, оберегая от дорожных опасностей. Как бы то ни было, она была благодарна ей.

 

[Tinvel]

И дальше:

4.HITHU
(Туман)

Не было никаких следов. Ничего, что могло бы помочь узнать хоть что-нибудь о ней.
Он помнил ожог этого утра. Она просто исчезла, словно и не было никогда. Словно предшествовавшая этому утру ночь была всего лишь сном.
Он не мог понять, почему... Неправда, мог! Не стоило лгать самому себе. Он сам не раз говорил ей, что союз между эльдар и атани невозможен, недопустим ни при каких обстоятельствах.
Он много раз пытался найти объяснение тому, что произошло, и не находил. Она никогда не давала повода думать, что испытывает к нему какие-либо чувства. Он никогда не думал о ней, как о той, с кем мог бы соединить свою судьбу. Но именно она в эту ночь подняла его из бездны отчаяния, согрела его сердце и подарила надежду на новый рассвет. Именно она остановила его на самом краю, и он был ей благодарен. Впервые он оказался слаб, но она помогла выстоять.
В ее поступке, очевидно, не было никакого расчета, иначе она бы не ушла. Своим уходом она ясно дала понять, что у него нет перед нею никаких обязательств.
Тогда зачем это было ей нужно?...Ради памяти брата? Невозможно… Ради него самого?...
Его желание спросить ее об этом превратилось в навязчивую идею. Он искал ее, но не находил даже следов. Те, кто видел, как она уходила, ничем не могли помочь ему. В селе, до которого ее тайно проводили стражи, никто не знал, куда она отправилась дальше.
Эта ночь что-то изменила в нем. Изменила настолько, что он не мог просто забыть о ней. Он потерял то, что едва успел обрести, еще не понимая, как велика потеря.
Облегчение от того, что произошедшее между ними растаяло вместе с утренним туманом, избавив его от бремени последствий наваждения, рожденного отчаянием и болью, быстро сменилось ощущением утраты чего-то важного, словно она забрала с собой часть его души.
Он не находил этому определения.
***
Переход был тяжелым и люди устали. Впереди была река.
Перевозчик знал, что и эти отдадут последнее, чтобы только убраться подальше от разоренных орками земель, и не церемонился. Сочувствие тут было не в чести. Он по- хозяйски осмотрел подошедших, оценил их бедный скарб и прикинул, что поживиться удастся немногим. Назвав цену, он равнодушно смотрел, как они пытались предложить ему взамен свои нехитрые пожитки, потом ткнул грязным пальцем в одну из женщин: «Она расплатится за всех». Почему бы нет? Молодая, крепкая, должно быть – сможет ублажить его, к тому же красива, такие в его постель не попадали давно. Он сплюнул и повторил: «Она расплатится, или убирайтесь прочь.» Потом развернулся и пошел в свою халупу. Ему не о чем было беспокоиться. Еще никто из тех, кто бежал отсюда, не отказался дать ему то, чего он хотел. Жизнь, она для всех дороже любой платы.
Усевшись на топчан, он ждал. За спиной прошелестел заменяющий дверь камышовый полог. Что ж, все как и всегда. Слава Эру, что дал ему такое выгодное прибыльное дело.
Он повернулся. Девушка смотрела на него спокойно и как-то … Да какая ему разница, как?! Главное, чтобы дала ему все, что он захочет. Он похлопал рукой по топчану возле себя: «Ну, иди, я жду!» Она не двигалась. «Передумала?!» - он начинал злиться: «Тогда пошла вон! И все свое отребье забирай!» «Не спеши. Я могу расплатиться с тобой иначе.» - она приблизилась, сняла с шеи и протянула ему подвеску – небольшой красиво ограненный кристалл на серебряной цепочке. Он взял и, держа его на весу перед глазами, принялся рассматривать. Вещица была явно эльфийской работы и стоила дороже, чем перевоз всей этой швали. «Где взяла? Украла?» «Тебе не все равно? Если перевезешь нас – он твой.» Отбросив подвеску на топчан, он шагнул к ней, дохнув перегаром, грубо схватил и прижал к себе: «А почему бы мне не получить и то, и другое?.. Если эту вещицу дал тебе какой-нибудь эльф – значит, тебе было чем его удивить! Удиви теперь и меня!» Он повалил ее на топчан и навалился сверху, задирая на ней юбку. В следующую секунду холодное острое лезвие, легко прорезав штанину, впилось ему в пах. «Вели дать нам лодки, если не хочешь коротать остаток жизни без привычных радостей.» Его прошиб холодный пот. Эльфийская сучка! Где только прятала этот нож! И ведь не пошевелишься, оттяпает все, как пить дать, и не поморщится! «Эй, кто там! Калеб! Грузите этих!». «Молодец. А теперь вставай и пойдем.» Одной рукой она ухватила его за пояс штанов. Разрезая завязки, нож плавно переместился от паха к животу. Выругавшись, он подхватил штаны руками. Она встала позади, кончик ножа чувствительно впился ему в бок. Так, вдвоем, они и вышли из дома. Ее спутники уже сидели в двух лодках. Подручные перевозчика, увидев, в каком положении оказался хозяин, бросились было к нему, но он жестом остановил их. Не хватало ему еще пропоротых кишок! К тому же, подвеска так и осталась валяться на топчане, куда он ее бросил. Она все окупит. «Пусть твои люди выйдут из лодок!» Он кивнул. Это тоже не страшно, есть другие лодки, можно будет потом перегнать эти обратно. А эту тварь он сейчас накажет! Чтобы сесть в лодку, ей придется отпустить его, и вот тогда… В этот момент она резко оттолкнула его. Потеряв равновесие, он взмахнул руками, ничем не поддерживаемые штаны свалились к щиколоткам, и он, запутавшись в них, рухнул голым задом в воду под хохот своих и чужих. Девчонка резво забралась в отчаливающую лодку. Ее спутники налегли на весла.
Вслед им неслась площадная ругань перевозчика, которого подручные выволакивали из воды на берег. Однако гнаться за ними никто не рискнул.
***
Рейд был удачным. Отряд орков удалось уничтожить полностью, со стороны галадрим потерь не было, лишь несколько раненых. Орки шли от переправы через Андуин. Живых за собой, судя по всему, не оставили. Бегло осмотрев трупы, их свалили в кучу, чтобы сжечь. В ту же кучу побросали награбленное орками добро.
Стоя в стороне, Халдир наблюдал, как стражи зачищают территорию. Внезапно один из них наклонился, подобрал что-то в траве и стал рассматривать. «Что там, Менельдир?» Страж подошел к нему и протянул на ладони подвеску – небольшой кристалл на серебряной цепочке эльфийской работы. «Выпал у кого-то из этих. Кажется, я его уже видел.»
Халдир медленно, как во сне, взял из его руки подвеску. Он узнал ее. Сложно было не узнать.
«Командир, все в порядке?»
«…Да». Он сжал ее в кулаке. «Заканчивайте.»

 

Продолжение следует.

[Tinvel]

И дальше:

5. GOVANNEN
(Встреча)

Рохан готовился к войне. Враг стоял у порога, жег и разорял окраинные селения. По слову конунга Тодена жители уходили в Хельмову падь, веками спасавшую народ Рохана от вражеских набегов.
Рохиррим из дворцовой стражи и трое чужаков, вместе с Гендальфом Белым прибывших в Медусельд, сопровождали их, отбивая атаки пока еще разрозненных вражеских отрядов.
***
Арагорн вместе с конунгом и его людьми шел в Хельмову падь, понимая, что этот поход почти безнадежен. Злыми стараниями Гримы, основная часть войска рохиррим ушла с Эомером на восток. Без них, без помощи соседей крепость не удержать. Армия Сарумана слишком велика. Однако он не мог уйти, предоставив роханцев самим себе и воле рока. Обходя на привале лагерь, он видел в глазах этих людей не отчаяние, но надежду.
О надежде говорила ему и Арвен в их последнюю встречу. О надежде, которая все еще остается.
На глаза ему попалась молодая женщина с темными, как у Арвен, волосами. Она не походила на роханку, но не это поразило его. На руках у женщины была девочка лет трех. Ее волосы были того же цвета, что он видел у эльфов Лориэна. Разглядев ребенка лучше, он заметил, что сходство с эльфами ей придает не только цвет волос и форма ушей. Она кого-то неуловимо напоминала ему.
Он подошел к женщине и заговорил с нею, но смог узнать лишь, что ее имя Аэрин, а девочку зовут Мирантиэль. Женщина говорила с ним спокойно. Он не видел страха в ее глазах. На вопрос, чей с нею ребенок, коротко ответила: «Мой.» Больше он спросить ни о чем не решился.
Позже она вновь попалась ему на глаза уже в Хельмовой Пади. Одна из немногих, кто наравне с мужчинами встал на стены.
***
Рохан стал для нее новым домом. Она пришла туда вместе с переселенцами из очередного разоренного набегом местечка. Они приняли Аэрин в память об убитой орками дочери. Так она обрела Даэрвен, свою приемную мать. Когда они, наконец, добрались до земель Рохана и осели в одной из деревень неподалеку от Эдораса, Аэрин нанялась подмастерьем к местному кузнецу, доказав ему, что разбирается в кузнечном ремесле не хуже, чем он. Никто не удивлялся. Мужчины в те годы часто погибали, и женщины учились заменять их во всем.
Попытка Даэрвен подыскать Аэрин мужа закончилась ничем, всем охотникам взять ее в жены был дан от ворот поворот.
А к весне у нее родилась дочь. Приняв девочку, Даэрвен все поняла и больше ни о чем не спрашивала.
***

Несколько стремительных переходов, и отряд лучших лучников Лориэна и Ривенделла был под стенами Хельмовой пади. Халдир не чувствовал усталости. Только гордость за тех, кого он вел, и радость от того, что они успели к началу битвы.
Кто-то из них не увидит завтрашнего дня, кто-то вернется отсюда героем. Для него же имело значение лишь одно: Арвен знала, что в этот страшный час Арагорн будет биться здесь не один. А смерть… Как говорил Румил, Валинор всегда рядом.
«I ant e-guil Arwen Undómiel pelitha, am meleth dîn.» - Владычица сказала это Арагорну, когда прощалась с Братством кольца. Она повторила это и ему, когда просила возглавить отряд.
Она могла бы и не говорить. Он понимал это сам. Надежда и жизнь Вечерней Звезды не должны просто так угаснуть.
Дунадан оказался достоин ее. Он тоже хотел быть достоин. Люди защищали его мир. Мир, в котором он жил тысячи лет. Он не мог остаться в стороне от этой войны. Иначе он предал бы все, что в этом мире ему было дорого, и саму жизнь.
***
Глядя со стены на надвигающуюся из темноты черную, испещренную огнями лавину, Аэрин впервые подумала о том, что эта ночь может оказаться для нее последней. Хорошо, что Мирантиэль не останется одна… Если кто-нибудь вообще уцелеет в этой битве…
Внезапно темноту ночи рассек гордый сигнал боевого рога, заставивший Аэрин вздрогнуть. Ошибиться было невозможно. По въездному мосту к воротам крепости двигались ровные шеренги завернутых в темные плащи фигур. Эльфы! И впереди …
Она безошибочно узнала бы его из тысячи. Он не изменился. Только в этот раз на нем была броня и алый плащ командира. По ликующие крики защитников крепости отряд вошел в ворота. Со своего места она видела, как приветствовал эльфов конунг Теоден, как радостно бросился обнимать его Арагорн. В ночной тишине было хорошо слышно, как он в ответ сказал им что-то о древнем союзе людей и эльфов, и о счастье сражаться в эту ночь вместе с ними.
Она не боялась, что он ее заметит. В темноте ночи среди, многих других таких же, как она, это был невозможно. Она просто была благодарна Эру за счастливую возможность увидеть его еще раз.
По приказу Арагорна, эльфы заняли позиции на крепостных стенах выше и левее того участка, на котором с другими ополченцами находилась Аэрин. Он стоял на правом фланге и был хорошо ей виден. На нем единственном почему-то не было шлема. Она видела, как он сосредоточен и спокоен, и вдруг поверила, что эта ночь – не последняя в ее жизни. Рассвет обязательно придет.
***
Обходя стены, Арагорн на минуту задержался рядом с Халдиром, чтобы спросить о новостях из Ривенделла, и внезапно понял, кого напомнила ему дочь Аэрин. Возможно, не время было говорить об этом, но исход этой ночи мог быть любым, и он решился.
«Когда мы шли сюда, среди роханцев я видел девочку с белыми волосами, такими же, как у тебя и твоих эльфов. Ей около трех лет. У нее эльфийское имя – Мирантиэль, Драгоценный дар. Ее мать зовут Аэрин. Возможно, кому-то из вас стоит об этом знать.»
Он готов был поклясться, что невозмутимый эльф на секунду утратил самообладание. Его пальцы впились в запястье Арагорна: «Ты знаешь, где они сейчас?..»
«Аэрин - где-то среди ополченцев, по правую руку от вас. Ее дочь, я думаю, в пещерах с Эовин и другими женщинами.»
«Ты можешь показать, где это?»
Арагорн кивнул: «У нас еще есть время.»
***
Неприятель был все еще далеко, и Аэрин решила, что успеет проведать дочь. Она быстро спустилась со стены и побежала по проходу, ведущему в пещеры.
Очутившись внутри, в тусклом свете коптилок с трудом отыскала среди прочих Даэрвен и Мирантиэль, но едва успела взять дочь на руки, как за спиной раздался знакомый голос:
«Mae govannen, аданет.»
Что ж, наверное Эру знал, что делает…
Прятаться и убегать было поздно. Она медленно повернулась, надеясь, что спустя столько лет не придется ничего объяснять…
«Mae govannen, Халдир из Лориэна!»
Она знала, о чем он хотел спросить. Он знал, что она ему ответит. Нужны ли были сейчас слова?
«Позволишь?» Он осторожно взял у нее из рук девочку. Против ожидания, Мирантиэль не испугалась и тут же обняла его за шею. Он прижался щекой к ее макушке и закрыл глаза. У Аэрин защемило сердце. Она никогда не думала, что он будет рад узнать…Что изменилось?
Словно отвечая на ее молчаливый вопрос, он, не выпуская Мирантиэль, свободной рукой привлек к себе Аэрин, губами коснулся ее виска, потерся щекой о волосы: «Где же ты была, Аэрин? Зачем прятала ее от меня так долго?».
Вот все и встало, наконец, на свои места. Он попал в ту же ловушку, что и Арвен. Не люди, а они, эльдар, уподобились мотылькам, летящим на огонь. Огонь, горящий в человеческом сердце… Оказалось вдруг, что для него нет ничего важнее в этом мире, чем эта маленькая гордая аданет и ее дочь, ..их дочь… Хотелось, чтобы эти минуты длились вечно, однако задерживаться дольше было нельзя.
Он поцеловал малышку и с видимым сожалением отдал ее Даэрвен.
«Пора!..»
Они вместе вышли наружу.
Она решила, что все же должна сказать: «Прости, я не хотела, чтобы ты …»
Он остановил, ладонью накрыв ее губы: «Не нужно ничего говорить сейчас. Я слишком долго тебя искал … Le herves nin, ar im melethon allen.» Она эхом отозвалась: «Ar im…» Он улыбнулся: «Финрод ошибался. Глупо отказываться от любви только потому, что не долог может быть ее срок. Глупо бояться, что один уйдет раньше другого, ибо никому не ведомо, когда придет его час… Я хочу, чтобы ты знала. Я перестал искать тебя лишь потому, что понял, что ты не хочешь этого, а потом посчитал, что ты погибла. Ты подарила мне надежду в ту ночь и вдвойне вернула ее теперь. Просто ответь, согласна ли ты остаться со мной, когда закончится эта война?» Она кивнула. Он ладонью коснулся ее лица.
«Только попробуй не пережить эту ночь, meleth nin! У меня большие планы.»- в его серых глазах плясали веселые искры: «Я думаю, нашей дочери очень нужен брат, а мне - сын... Два!» Она засмеялась счастливым смехом: «Лучше три!» «Просить, чтобы ты укрылась в пещерах бесполезно?» «Как и тебя» «Тогда просто береги себя.» «И ты.» Она обняла его и тут же отстранилась: «Почему на тебе легкая броня? На спине нет пластин!..» Он рассмеялся, так же, как когда-то Румил: «Потому что мы никогда не бежим с поля боя спиной к врагу, mell nin!», потом, посерьезнев, сказал: «Я хочу, чтобы ты осталась сегодня с моим отрядом.» «Нет. Я буду тебе мешать.» «Не спорь. Будет хуже, если я не буду видеть тебя и знать, что с тобой. Я хочу иметь возможность защитить тебя, если будет нужно.» «Хорошо, но я должна предупредить своих…» Она повернулась, чтобы уйти. Он поймал ее за руку и снова притянул к себе: «Постой, скажи мне…». «Я люблю тебя, Халдир из Лориэна, и буду твоей женой, пока смерть не разлучит нас!» - смеясь, она поцеловала его: «Возвращайся к своему войску, mell. Командир всегда должен быть на своем месте.» «Обещай, что вернешься быстро.» «Быстрее, чем ты успеешь взойти на стену!»
***
Стоя на стене крепости, он смотрел на надвигающегося врага без страха. Он знал, ради чего будет сражаться в этой битве. Он больше не был один. Он шел к своей estel. Он был уверен в победе. Впереди была долгая счастливая жизнь.
***

…Она не успела вернуться.
Бой начался внезапно, с одной не вовремя пущенной стрелы. Потом чудовищный взрыв разрушил стену и в крепость хлынула волна урук-хай. Он видел, как были сметены остатки защитников крепости там, где сражалось ополчение Аэрин, и не хотел верить. Его эльфы сражались до последнего вздоха, и когда прозвучал приказ покинуть стену, их осталось совсем мало. Он шел последним, прикрывая отход и все еще надеясь, что она осталась жива и вот-вот догонит их. Его глаза искали ее среди живых и павших. Последнее, что он помнил, - холод вошедшего под обрез брони меча, а потом страшный удар в спину. Последнее, что он видел – искаженное лицо Арагорна, груды мертвых тел и бесконечное, глубокое и холодное звездное небо…

 

[Tinvel]

И последнее :

6. RHIV.
ATHOLAD.
(ЗИМА. ВОЗВРАЩЕНИЕ)

Арвен пораженно застыла на месте. Ошибки быть не могло. Перед нею на тропе стояла молодая эльфийка. Ее зеленые, необычного для эльфов цвета, глаза смотрели на Арвен и Элдариона уверенно и чуть настороженно. «А laita, госпожа. Кто ты и что ищешь здесь, в лесах Лориэна?» Она неуловимо напоминала кого-то, кого Арвен когда-то знала.
«Когда-то я жила здесь, дитя. Я Арвен Ундомиэль, дочь Элронда и внучка Владычицы Галадриэль. Со мною мой сын и король Гондора, Элдарион».
Неподдельное изумление отразилось на лице девушки: «Вечерняя Звезда?! Прекрасная aranel eldar, выбравшая смертный удел из-за любви?!»
Непосредственность девушки заставила Арвен невольно улыбнуться.
«Да, дитя, так и есть. А ты? Кто ты и что делаешь одна в этом опустевшем краю утраченных грез?»
«Мое имя Мирантиэль, госпожа, и я здесь не одна. Со мной мой отец.» Девушка гордо вскинула голову: «Ты должна помнить его, tari. Халдир, страж Золотого Леса.»
Арвен на миг показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Обеспокоенный Элдарион, спешившись, подхватил ее под руку, однако она уже овладела собой и мягко отстранила его.
«Халдир?! Разве он не уплыл в Валинор вместе с Владыками?»
«Нет, госпожа. Он остался здесь из-за меня и в память о моей матери. Она была смертной. Погибла в битве при Хельмовой пади. А он выжил, потому что не мог оставить меня одну.»
«Где он сейчас? Я хочу видеть его, Мирантиэль. Проводи меня.»

***

Галадрим почти не изменился, только благородные черты лица стали жестче и меж бровей залегла глубокая складка.
Ей показалось, что увидев ее, он совсем не удивился. А он давно ждал ее и был благодарен Эру за то, что удостоился видеть угасающий свет Вечерней Звезды снова.
Она вложила свою руку в его ладонь, и он впервые за долгие годы почувствовал, как его душа наконец обретает покой.

Вновь, как когда-то, они бродили вместе по лесам Лориэна, две серые тени прошлого, славного прошлого, о котором не имели сил вспоминать. Оставленные теми, кого любили, они нашли друг друга, чтобы, как прежде, поддержать и согреть в последнюю зиму своей жизни.
Потом пришла весна, похожая и не похожая на все прежние весны Арды. Вновь зеленели леса и звенели птицы, только веселые песни эльфов больше не раздавались под сводами Лориэна и печальны были глаза и души Арвен Андомиель и ее верного стража.
И лето, щедрое на солнечные дни, не принесло облегчения их сердцам.
Когда же настала осень и листья меллорнов облетели в последний раз, в сопровождении Халдира поднялась Арвен на холм Керин-Амрот, легла на траву и дух ее покинул Лотлориен и Арду навсегда.
Страж оставался рядом со своей aranel, пока зима не замела уснувший вечным сном лес. Тогда и его сердце, остыв, остановилось.
Его fea, не утратившая памяти о тех, кто был ей дорог, отвергла призыв Намо и оставалась в Арде, пока не истаяла.
Так закончилась эта история.

Впрочем, некоторые утверждают, что иногда золотым весенним утром в пробуждающихся ото сна лесах Лотлориэна можно увидеть мужчину и женщину необыкновенной красоты. Его волосы белы, как снег, а ее – черны, как вороново крыло. Их одежды – цвета весеннего леса. Они идут, держась за руки и ничего не замечая вокруг. Их ноги не касаются молодой травы. Солнечные лучи пронизывают их тела насквозь и окутывают золотым сиянием. И те, кому посчастливилось их увидеть, в скором времени непременно встретят свою истинную любовь.

Во всяком случае, именно так и случилось с молодым королем Гондора Элдарионом и его возлюбленной Мирантиэль.

Не верите? Поезжайте в Золотой Лес зеленым весенним месяцем Gwirith!

…Don't say
We have come now to the end
White shores are calling
You and l will meet again
And you'll be here
in my arms
Just sleeping…

I METH
(FINE)


Краткий словарь:

Aranel - принцесса
A laita, mellin! – здравствуйте, друзья!
sador berion o Lorien – верный защитник Лориена
faer - душа
mell - милый
mellon nin - мой друг
amdir - надежда (ожидания)
estel - надежда (абсолютная, высшая надежда, вера)
Haldir, gwanno na taur, lim! – Халдир, уходи в лес, быстро!
Rumil, drego nan! A thaedo sen! – Румил, вернись назад! И помоги ей!
Lau! Drego nan le! - Нет! Возвращайся ты!
Im cano lin! - Я твой командир!
Le tor hen! - Ты мой брат!
Hannad - спасибо
Suilad - привет
Urui - август
I ant e-guil Arwen Undómiel pelitha, am meleth dîn. – Дар жизни Арвен исчезает, из-за ее любви.
Le herves nin, ar im melethon allen – ты – моя жена и я люблю тебя.
Ar im - и я
meleth nin - любовь моя

 

Вот теперь - все.
www.youtube.com/watch?v=shdiTRxTJb4]в™« Lord of the Rings - Into the West (with lyric) - YouTube

[Holi Day]

Ах,Tinvel, это было...это было...я же рыдаю почти...
Прочитала продолжение и окончание, и честно, пошла всё сначала перечитывать...никогда не надоест!


СПАСИБО, TINVEL !!!!!!!!!


Я должна была сделать что-то важное...у меня была куча работы....всё, ничего не хочу делать, хочу свунить...
___________________________

 

[Tinvel]

Holi, пожалуйста! Рада, что тебе понравилось. Халдир просто так из сердец не уходит.

[эльфа Тауриэль]

примите меня в ФК! он когда в ДК умирал, я чуть не заплакала

[Vellena]

Привет всем! Наконец - то я сюда пробилась!

Tinvel, тысяча благодарностей тебе за прекрасный, волшебный рассказ! Холи права: никогда больше не уничтожай свои шедевры! Пусть наш прекрасный Муз никогда тебя не покинет!!

 

_________________________________________________
Перечитала ещё раз...Румила очень жалко... Он мой любимчик, после Халдира...
Tinvel, можно один уточняющий вопросик... Ты пишешь, что самым младшим среди братьев был Орофин, но мне всегда казалось, что младший - это Румил...

---------- Сообщение добавлено в 19:30 ---------- Предыдущее сообщение было в 19:18 ----------

Сообщение от Tinvel

Халдир просто так из сердец не уходит.

Как замечательно сказано!

Сообщение от эльфа Тауриэль

примите меня в ФК! он когда в ДК умирал, я чуть не заплакала

Привет, Эльфа Тауриэль! Добро пожаловать в клуб!

А я каждый раз плачу...сколько ни смотрю фильм... Утешаюсь только тем, что "книжный" Халдир остался жив - здоров, сидит себе в Лориэне, мируворчик чаёк попивает, и знать не знает, что он погиб в Хельме.

[Tinvel]

Сообщение от Vellena

Tinvel, можно один уточняющий вопросик... Ты пишешь, что самым младшим среди братьев был Орофин, но мне всегда казалось, что младший - это Румил...[COLOR="#663300"]

Vellena, привет! На самом деле, доподлинно не известно, кто из них был каким по старшинству. Мне вообще как-то довелось наткнуться на версию, что Орофин был самым старшим, а Халдир - средним. Кстати, на арте с тремя братьями Халдир самым старшим тоже не выглядит. По большому счету, они вообще могли быть тройняшками Кстати, если допустить, что они все трое были перворожденными (а это возможно, т.к. ни про их родителей, ни про их возраст нигде ничего не написано, можно лишь понять, что они - из тех эльфов, которые всю жизнь провели в Средиземье, - то они вообще просто одновременно "пробудились" братьями одного возраста и никаких родителей у них не было в помине. Так что - возрастная градация наших парней - вещь весьма условная, вопрос субъективного восприятия.
Мне самой Румила жалко но эта упрямая троица (Румил, Халдир и Аэрин) так не хотела вписываться в сюжет с хэппи-эндом, что ... в-общем, это они виноваты, что так получилось...


Привет, Эльфа Тауриэль Заходи, конечно! Приятно, что наши ряды пополняются! Халдир, он такой!

[Vellena]

Сообщение от Tinvel

Vellena, привет! На самом деле, доподлинно не известно, кто из них был каким по старшинству. Мне вообще как-то довелось наткнуться на версию, что Орофин был самым старшим, а Халдир - средним. Кстати, на арте с тремя братьями Халдир самым старшим тоже не выглядит. По большому счету, они вообще могли быть тройняшками Кстати, если допустить, что они все трое были перворожденными (а это возможно, т.к. ни про их родителей, ни про их возраст нигде ничего не написано, можно лишь понять, что они - из тех эльфов, которые всю жизнь провели в Средиземье, - то они вообще просто одновременно "пробудились" братьями одного возраста и никаких родителей у них не было в помине. Так что - возрастная градация наших парней - вещь весьма условная, вопрос субъективного восприятия.
Мне самой Румила жалко но эта упрямая троица (Румил, Халдир и Аэрин) так не хотела вписываться в сюжет с хэппи-эндом, что ... в-общем, это они виноваты, что так получилось...

Приветик,Tinvel! А, ну да...конечно, автор никогда не виноват в том, что происходит с героями в его произведении...По себе знаю... Нечего было в фанфик лезть, а влезли - терпите!

По - поводу возраста. Да, ты права - всё очень условно и не возбраняется трактовать, как кому нравится. Я тоже читала ту версию, где Орофин самый старший из братьев, плюс в фильме он внешне никак не тянет на младшего, поэтому в моём субъективном восприятии, младшенький, всё же, Румил. Потому и решила уточнить, для ясности.

А, вообще, как этих троих ни тасуй - они от этого менее свунными не станут.