|
Да все в общем-то объяснимо и без упования на валар. Если б Галадриэль считала, что валар в силах ей помочь - она бы и отправилась к ним. И вряд ли вспоминала Ульмо и Оссэ в момент прыжка. Ею движет любовь к Финроду, личные мотивы, месть, клятва, со временем приобретающие более масштабный характер. Личные мотивы в какой-то момент перерастают в общие. Гиперответственность, чинение препятствий злу, испитие чаши своей судьбы, самостийность.
Даже в повседневности: вот у вас какие-то цели, долженствования, мотивы. Вы им следуете, решаете свои задачи. И вдруг вам заявляют: мы тут за тебя решили, что для тебя лучше. Вот тебе бессрочная путевка в санаторий, отдыхай. Да еще и вопросы неудобные задаешь, баламутишь тут наши безмятежные умы. Ну и что, вы безропотно отправитесь на заслуженный отдых? Да нет, конечно. Вы же в состоянии определить сами, что для вас важно и первостепенно, кто бы там что ни думал и не предлагал вам.
Галадриэль скована условной субординацией (наверно) и - после разговора с Элрондом - мелькнувшей на миг надеждой, что может и впрямь забвение-благословение лучший вариант. Но не тот характер. Остаться на корабле - изменить себе. И как раз верность себе, проявление свободной воли и являются залогом того, что она остается в живых, несмотря на фаталистичную тональность повествования. Полноценное to be or not to be, кульминация разрешения дилеммы и есть прыжок. Пребывание в Валиноре для нее равнозначно not to be. А вот to be во всей полноте - здесь, по эту сторону.
|