«Как я могу показать свою преданность, как не таким образом!» (Фарамир Гэндальфу)
Фарамир в «ВК» лишь укрепил меня во мнении, что это – одна из самых удачных и многогранных фигур ПиДжея и мой самый любимый персонаж. Мало того, что этот был тот Фарамир, которого я представляла себе внешне – я прочувствовала его,
прочувствовала его переживания и проблемы. Его человечность лишь только сделала его ближе. Не последней причиной, создавшей такой сложный и родной образ Фарамира, является, конечно же, безупречнейшая игра Венхама, которому я готова поклониться до земли уже из-за этого. Не заламывая картинно руки, он отобразил всю трагедию между ним и его отцом. В буквальном смысле, одним только взглядом.
Этот храбрый и сильный воин совершенно теряется в присутствии своего отца.
В сценах в Минас-Тирите он напоминает мне нашкодившего ребенка, который со страхом в глазах ждет наказания папочки. Только вот переживания eго совсем не детские. И тот момент, когда Пиппин приносит присягу Денетору, а Фарамир, напряженный как тетива, ждет момента, когда отец примется за него...
Одна из самых, безусловно, душераздирающих сцен фильма: Денетор, отсылающий Фарамира на верную смерть.
Тот Фарамир, который выходит из зала, который едет на коне, невидящими глазами смотря вперед себя – это уже не человек. Это смертник, благополучно убитый своим папашей. И в голову невольно приходят описания тех людей, которых в тюрьме ведут на смертную казнь – когда их разум уже отключился. Смертник, вне реальности, вне жизни. А ведь что так трагично, это тот факт, что Денетор именно в те моменты вероятно и начинает понимать, что он сделал.
Многие критиковали этот момент и Фарамира, который увел свой отряд на верную смерть. Можно ли осуждать его в тот момент? Фарамир, отупевший от боли, не замечающий ничего вокруг, кроме последнего желания своей жизни – угодить своему отцу. Мы уже видели это во второй части фильма – в расширенной версии ДК. Теперь же эта линия достигает своего апофеоза и становится его идея-фиксом. И я не верю, что Фарамир не знал об этом раньше. И тем паче ужасает та его «жертва», которую он принес во имя своей чести и честности: отпустил Фродо и Сэма с кольцом.
Но еще гораздо больше тронул другой момент, перед отступлением из Осгилиата. Выражение лица Фарамира, когда ему кричат, что город потерян – один из немногих моментов, где мы видим его настоящее лицо: отчаяние, рвущееся наружу.
Cын не показал, на что он способен.
В «Возвращении короля» образ Фарамира пришел к своему логическому завершению. Не вызывает больше вопросов его поведение во второй части.
Впрочем, нет. Его образ еще не совершенен. Он будет завершен в СЕЕ. Возрождение разрушенной души Фарамира через любовь к Эовин. Мои любимые сцены (о, как много я плевалась ядом, когда узнала, что эта линия, которую я с нетерпением ждала с тех пор, как первый раз прочитала книгу, вырезана), ради которых я жду расширенную часть.
«Некоролевский поцелуй»
Сомневаюсь, что когда-нибудь все придут к единому мнению, был ли тот самый поцелуй Арвен и Арагорна достойным короля
. Лично я верю в их страстный поцелуй в финале. Если учесть тот факт, что Арагорн до последнего момента не знал, жива ли она, вообще («Арвен умирает!» - как мы помним, сказал ему Элронд). Я верю в их любовь, которую они пронесли сквозь года – и теперь, смотря друг на друга, не могут осознать тому, что они вместе. Посмотрите на их почти что неверящие взгляды перед поцелуем. Вот он – этот момент – протяни руку, и та/тот, которая/ый долгие годы были лишь миражом, теперь твоя/твой. Терзания окончились. Скажите честно - вы бы в такой момент думали о королевском достоинстве?
Я верю в смятение Арвен – будь ей хоть четыре тысячи лет
– Арагорн – ее первая и единственная большая любовь. И да – она терзается. Чтобы в конце принять решение остаться с ним. Решение отказаться от бессмертия, от возможности видеть своего отца. Слезы боли не самоисключаются для меня только потому, что она решилась на что-то. Слезы и боль останутся – равно, как и тоска и любовь к безвозвратно ушедшему. И то, что
Я знаю, что о вкусах не спорят. Кому-то может не нравится Элронд, кому-то – другие, андрогинные эльфы.
Но единственный факт, с которым я никогда, наверное, не смогу смириться
– как можно не принимать красоту Лив Тайлер
. Этот скульптурный рельеф и захватывающая дух неземная красота. Эта отстраненность – и тепло и трепет за ним. Смотря на Арвен в конце фильма, я понимаю, что все мы, женщины, наверное, одинаковы
– возраст ли, род.. Одинаковы – когда любим.
Тайлер во второй, а особенно в третьей части воплотила для меня
ту самую Арвен , черты которой остались за бортом книги Толкина. Он не уделил ей много внимания, но и оставил место для домыслов. И не могу сказать, что такие «домыслы» ПиДжея мне не нравятся
.
Работа над ошибками??
Что не было понятно мне – возмущения по поводу посоха Гэндальфа, а в частности его пинок Пиппина.
Если существо пришло нести в этот мир добро, то для чего оно три книги подряд третировало бедного Пиппина эпитетами, типа «Болван Тук»
? Скажете, «за дело»? Но и пнул он Пиппина (кстати, громко сказано, он его, между прочим, этим посохом просто подтолкнул, ибо Пиппин даже не поморщился!) тоже за дело – первое, что сделал Пиппин, когда открыл рот, это пошел наперекор главной просьбе Гэндальфа – не говорить Наместнику про Боромира.
Я хоть убей не пойму, почему срывают столько собак на бедного Арагорна, который увидел сигнальные огни и бежит к Теодену. Может, не стоит искать проблему там, где ее нету? Бежит тот, кто первый их увидел! Особенно,если учесть, каким жизненноважным вопросом это являлось и тот факт, что вблизи не было ни одного стражника. Я бы гораздо больше удивилась, если бы он отправился к Теодену в развалочку
.
Арагорн – это отдельная тема. Об ощущении, Король ли это или нет – я могу говорить лишь на уровне чувств. Да, для меня – да. Вот только давайте не будут здесь спорить те люди, которые смотрели фильм только в русском дубляже
. В русском дубляже, где Арагорн только и делает, что выклянчивает согласие пойти и биться рядом с ним - то у призраков, то у войска около Черных Врат. Потому что
не было никакого клянчания в оригинале. И тройное «Что скажете?» не означало «Ну пожаааалуйста.. поговорите со мной, вы что, со мной больше не играете??». Это был не вопрос, а приказание. Грозная величественная риторика. И очень верно Геральдом был подмечен тот факт, что
тройной вопрос взялся не от фонаря – это ритуальное вопрошение/ заклинание. «Значение троекратного повтора означает окончательность решения, после третьего раза больше шанса не будет. Тут можно вспомнить например троекратное отречение Петра» ( (c) Geralt)
То же касается и речи Арагорна перед Черными Вратами. Вот в
этот момент я поверила, что это – Король. И автоматически вспомнила речь Теодена на Пелленоре. Оба войска, стоявшие перед смертью, оба короля, вселяющие в их души мужество и храбрость.
Два момента показали это для меня лучше всего – вышеуказанная ситуация и ситуация, когда Арагорн отпускает Армию Мертвых. Он отпускает ее, следуя своему обещанию.
Любопытен эпизод с Элрондом. Во-первых, приход Элронда – на мой взгляд, очень важный жест навстречу Арагорну, жест примирения, согласия на выбранную судьбу Арвен.
Но и другой немаловажный факт - Элронд ничего не приказывал Арагорну. Он прибыл отдать ему меч – про причины его личного приезда я уже высказалась выше. Меч, как символ новой жизни, символ Короля. «Оставь Бродяжника за собой!» Вкрадчиво- ненавязчивым тоном он
напомнил ему о древнем предании, Тропе Мертвых (в книге эту весть от Элронда приносят его сыновья: «Не пробил ли час взыскать тропу Мертвых?»). Арагорн прекрасно знает о Тропе Мертвых и помнит древнее предание. Все! – дальнейшее решение лежит в руках Арагорна. И
он принимает его – с мечом в руках. Символом его новой жизни.
В расширенной версии, кстати, будут сцены с Палантиром. И лично мне весьма любопытно, как же обстряпают этот момент. В киноверсии роль палантира практически выполняет Элронд, сообщая Арагорну про пиратов. Что будет в СЕЕ – из области догадок: -).