[Morrigan]

Чтобы Арагорн стал Королем, его должен признать Наместник. Наместник должен судить его и обьявить народу Гондора, достоин он или нет. Это было бы обязанностью Боромира, который знал Арагорна куда лучше Фарамира. Но как бы поступил Боромир? Вопрос без ответа. Боромира раздирали противоречия, и он обрел мир только пожертвовав жизнью ради других. Честолюбие вело его, и до определенной степени, оно же вело его предков. Когда Гэндальф спросил Денетора, как бы тот устроил жизнь, если бы на то была его воля, Денетор ответил: "Я хотел бы, чтобы все продолжалось так, как было все дни моей жизни - править моим Городом в мире и оставить кресло сыну, который был бы сам себе господином, а не учеником волшебника."

Наместники не думали о себе как о "временно исполняющих обязанности". Они были владыками и принцами - даже Фарамир чувствует себя таковым, встречаясь с Фродо в Итилиене. Когда Фродо сказал ему, что если кто-нибудь и имеет право потребовать себе Погибель Исильдура, то только Арагорн, Фарамир спросил: "Почему он, а не Боромир, принц Города, основанного сынами Элендиля?" Вскоре после этого, когда Сэм сердито выговаривает ему за то, как он допрашивает Фродо, Фарамир объясняет: "Мне приказано убивать любого, кто окажется в этой земле без позволения Владыки Гондора."

Наместники были владыками Гондора тысячу лет. Новость о том, что претендент на трон уже в пути, их нервирует. К тому же, возможно, в прошлом были самозванцы. Когда новый Король воссядет на трон, жизнь изменится полностью и необратимо. И что при таком исходе останется на долю Наместников? Приветствуя Арагорна у стен Минас-Тирита, Фарамир слагает с себя полномочия Наместника. Технически, нет закона, требующего от Арагорна восстановить Фарамира в должности. И фактически, нет закона, требующего от Фарамира признать Арагорна Королем. Так же, как Арагорн слегка изменяет формулировку своей претензии, называя себя наследником Элендиля, а не Исильдура (поскольку Исильдурингам было уже отказано в праве на трон), так и Фарамир избегает называть его наследником Исильдура. Он упоминает Исильдура в родословной Арагорна, но последнее имя оставляет за Элендилем.

Фарамир легко мог сказать: "Претензии линии Исильдура уже были рассмотрены и отклонены." Вместо этого он согласился с утверждением, что для Гондора может быть приемлем только наследник Элендиля. Подразумевается, что коронация Арагорна воссоединит Гондор и Арнор; следовательно, решение Фарамира гарантировало, что власть Гондора будет распространена далеко на север.

Если Наместники были и впрямь потомками Анариона, то признание Фарамиром Арагорна - последнее свершение семьи Анариона. Арагорн вне сомнения был потомком Анариона через жену Арведуи, Фириэль, хотя эта линия прекратила свое существование в глазах закона. Все остальные претензии были отвергнуты в пользу Дома Элендиля. Вследствие этого, Фарамир положил конец древним конфликтам, которым, словно Мертвецам Дунхарроу, пришлось ждать века, пока наследник Исильдура не пришел и не освободил их. Он закрыл старинный вопрос наследования и, сделав это, уничтожил последние обязанности, налагаемые на него должностью. Своеобразная эпоха Наместников в истории Гондора закончилась на куда более благостной ноте, чем началась.

Если бы Толкин действительно строил институт Наместников по исторической модели Пепинидов, Фарамир отказал бы Арагорну в праве на трон и стал бы королем сам. Но в конце концов Гондор оказался бы разделен между его потомками, и древнее королевство, врученное попечению его семьи, перестало бы существовать. Это то, что в действительности случилось в Арноре. Титул Верховного Короля был отменен, и земля оказалась разделена на три меньших королевства. Замечание Денетора о "местах, гда меньше ценят королевскую власть" было, таким образом, тонкой шпилькой в адрес северных королей, отказавшихся от своего наследия. Но также оно подчеркивало тот факт, что, несмотря на все свои горести, Гондор выжил и доказал, что достоин законного Короля, если бы тот вернулся и потребовал трон. И это случилось под владычеством Наместников. Они гордо остались смиренными, не позволив честолюбию взять верх. И они сделали это, потому что остались Наместниками, а не теми, кто станет королями.